Взрослые люди - Денис Драгунский Страница 4
Взрослые люди - Денис Драгунский читать онлайн бесплатно
На том и расстались.
Широта и долгота
Мой приятель, художник Сева Шатурин, вроде собрался еще раз жениться, после двух браков и примерно десяти лет холостой жизни.
Его новая избранница оказалась, как бы это выразится… Но нет! Нет, я не имею никакого права делать замечания и задавать неприятные вопросы.
Однако один вопрос я все-таки задал.
Вопрос очевидно глупый. Но очень традиционный.
– Послушай, – спросил я его. – Ты ее любишь?
– Ну, ты прямо как моя покойная мамочка! – вдруг завопил Сева. – Ну просто нет моих сил!
– Ага, – сказал я.
– Ничего не «ага»! – сказал он. – Да и вообще, при чем тут?..
– По-моему, очень даже при чем, – сказал я.
– Иди ты! – сказал Сева. – Ты хоть понимаешь, о чем ты спрашиваешь?
– Мне кажется, да, – сказал я.
– А мне кажется, нет, – сказал он. – Вот мама меня спрашивала всякий раз, когда у меня на стороне баба появлялась…
– А ты что, маме сразу докладывал?
– Она сразу догадывалась. И вообще я ее очень любил, доверял ей как никому. Значит, только я себе кого-то заведу, она тут же: «А ты ее любишь?» Люблю, конечно, а иначе зачем затеваться. «А Светочку, значит, больше не любишь? Совсем разлюбил?» Тьфу! Конечно, нет. Я их по-разному люблю. Любовь-увлечение, любовь-новизна, любовь-страсть, если вам угодно. И – любовь-привязанность, любовь-благодарность, любовь-нежность. А когда я где-нибудь на отдыхе заведу трехдневный романчик, я ведь тоже этой девочке скажу: «Я тебя люблю». И это не будет враньем: тоже любовь. Любовь-желание. Любовь-приключение. Почему нет? Но мама не понимала. Сердилась. Говорила: «Любовь бывает одна!» Я говорю: но позволь, я еще и тебя люблю! И бабушку Машу! И сестру Лизу! Я еще родину люблю, вот! И Анну Ахматову!
– Хорошо, что всё в женском роде, – сказал я.
– Не только, не только, – засмеялся Сева. – Еще я люблю своего отца. Вернее, любил, когда он был жив, и сейчас помню это чувство. А также Сезанна. Еще тебя люблю, хоть ты ханжа и моралист! А вот ты меня любишь?
– Конечно, люблю, – сказал я. – Иначе не завел бы этот разговор.
– То-то же, – сказал он. – Очень широкое понятие.
– Может, надо сузить? – спросил я.
– Еще чего! – сказал Сева.
Откровенно, по-мужски
– Я всё знаю, – сказал Андрей Павлович. – Про вас и про Анечку.
– Но мы и не скрывали, – сказал Толя.
Сказал уверенно и спокойно, хотя на самом деле волновался.
Потому что он первый раз говорил с Андреем Павловичем вот так. С глазу на глаз, в его кабинете, сидя в глубоком кожаном кресле, за журнальным столиком, на котором стояла бутылка виски и два низких тяжелых стакана. Андрей Павлович налил себе и Толе по чуть-чуть, отхлебнул глоточек.
Сегодня Толя приехал к Ане на дачу, они сидели на третьем этаже, и вдруг ей позвонили по внутреннему: папа приехал, зовет. Она спустилась вниз, вернулась растерянная: «Папа хочет с тобой поговорить. Через час».
Через час он сидел в кабинете Андрея Павловича, стараясь не озираться.
– Я всё знаю, – повторил Андрей Павлович.
Толя светски улыбнулся.
– Я всё знаю, – в третий раз сказал Андрей Павлович. – Но я не осуждаю вас и тем более Анечку. Молодость. Свобода. Это правильно. Никто не собирается вас хватать и кричать: «Соблазнил – женись!»
Толя опустил глаза.
– Дело обстоит ровно наоборот, – сказал Андрей Павлович. – Я буду откровенно, по-мужски. Без обид, ладно?
– Конечно, – сказал Толя.
– Вы – очень милый молодой человек. Вы меня вполне устраиваете как студенческий дружок моей дочери. Но вы меня абсолютно не устраиваете как ее будущий муж. Ваша женитьба на Анечке невозможна, запомните раз и навсегда. У меня насчет ее судьбы совсем другие планы. И вы, как умный человек, это прекрасно понимаете.
– И что поэтому? – спросил Толя.
– Вы на третьем курсе, так? Сейчас осень. К весне расстанетесь. Но пусть она вас сама бросит. Но чтоб ей не было больно. Найдите способ, чтоб она вас просто разлюбила. Например, постепенно станьте скучным, унылым занудой. В общем, понятно. Надеюсь, в будущем смогу вам немножко помочь, в смысле карьеры.
– Понятно, – сказал Толя. – Только зря вы всё это.
– То есть? – нахмурился Андрей Павлович.
– Я вовсе не хотел на ней жениться, – сказал Толя.
– Как? – воскликнул Андрей Павлович.
– Да очень просто! – Толя даже вскочил на ноги. – Давайте откровенно. По-мужски. Аня – хорошая девочка, да. Ну и всё. Почему я должен на ней жениться? В смысле должен хотеть на ней жениться?
– Вон отсюда, – устало сказал Андрей Павлович.
В коридоре Толю ждала Аня.
– Значит, хорошая девочка и всё? – прошипела она.
– Поехали ко мне, – сказал он. – А завтра с утра – в загс.
– Спасибо, я подумаю. Тебя довезти до станции?
– Сам дойду.
– Два километра, – сказала она.
– Ничего, – сказал он. – Заодно прогуляюсь.
Социальная грусть
А давайте сбегаем на сторону Толи из предыдущего рассказа.
Может быть, он прав, что не хочет жениться на Ане?
И не потому, что он ее недостаточно любит.
Что такое «любить»?
Это значит в том числе еще и трезво оценивать ситуацию. Потому что если не трезво, то тогда получается любовный бред, влюбленность в звезду экрана или подиума.
Но вернемся к нашим ребятам.
Представим себе, как Толя приезжает к Ане на дачу, даже когда она его привозит на своей машине. Его с головы до ног оглядывает охрана. Его давит роскошь гостиных, каминов, бассейнов, лужаек, собак. Надменная мама выдавливает из себя улыбку. Папа вообще не показывается, и Аня говорит: «он в Давосе», «он в Кремле», «он у “самого”».
Зачем это надо Толе?
У него есть собственная гордость.
Конечно, Аня очень мила. Красивая, умная, сексуальная. Всё, что хотите.
Но жениться на Ане (даже если папа согласится) – это каждую минуту знать и чувствовать: всё, чем ты пользуешься, заработал не ты. Значит, надо вести себя соответственно. И знать, что ты такого все равно никогда не заработаешь. Для того чтобы Толе сравняться с Аниным папой, нужен распад государства, новые 1990-е… Избави Бог. Ну или Толя вдруг изобретет что-то типа «Фейсбука». На это нельзя всерьез рассчитывать.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments