Шарлотт-стрит - Дэнни Уоллес Страница 4

Новый статус.

А рядом имя — Сара, и оно само по себе достойно того, чтобы по нему щелкнули мышкой.

Так я и поступил. И вот она. В лучшем в ее жизни отпуске.

«Остановись, — подумал я. — Все, хватит. Встань, прими душ».

Она в Андорре. С Гэри. В лучшем в ее чертовой жизни отпуске. Я захлопнул крышку ноутбука.

Неужели ей все равно, что я это увижу? Неужели она не понимает, что эта фраза тут же оказалась у меня на экране? И у меня в сердце. И эти снимки… Они сделаны под тем же углом, под которым я всегда смотрел на нее, с той же позиции. Но на этот раз по другую сторону фотоаппарата был не я. Это не я пытался сохранить мгновения, проведенные вместе. Это не мои воспоминания. Так что мне они не нужны. Я не хочу видеть ее в платье без рукавов, загорелой и счастливой. Я не хочу видеть, как она сидит за столом и, смеясь, смотрит на фотографа, а ее глаза светятся радостью и любовью. Я не хочу выискивать и запоминать крошечные, не имеющие никакого значения детали. На столе пицца «Маргарита», ее вьющиеся волосы выгорели на солнце, она больше не носит цепочку, подаренную мною. Я не хочу… Но я снова открыл ноутбук и уставился на страницу, запоминая все до малейших деталей. Я ничего не мог с собой поделать. Сара была «в лучшем в своей жизни отпуске», а я… Кстати, а что я? Я посмотрел на свою последнюю запись.

Джейсон Пристли… Ест суп.

Господи. Ну и улов. Эй, Сара, я понимаю, что это лучший отпуск в твоей жизни и все такое, но давай не будем забывать, что вот только в прошлую среду я ел суп. Почему бы мне попросту не удалить ее из друзей? Почему не избавиться от этой переменной? Не сделать Интернет вновь безопасным для себя? По той же причине, по которой я до сих пор ношу ее фото в бумажнике. Фото, сделанное в ее первый день на работе, — в основном огромные голубые глаза и сумочка от Луиса Вуттона. Мне не хватило сил порвать или выкинуть снимок. Это было бы так… окончательно. Как будто я сдался или что-то в этом роде. Но это еще не все: в душе я уверен, что рано или поздно она сама удалит меня из друзей. И вот тогда-то совершенно точно все закончится, и не по моей воле, и тогда я… Где-то в глубине души я надеялась, что она этого не сделает, и, возможно, в этой ее сумочке, доверху набитой косметикой и салфетками, может быть, лежит мое фото… Ага, вот она, надежда. Опять…

Но однажды эта надежда неизбежно изживет себя и я окажусь забыт. Вероятно, это случится как раз перед тем, как они с Гэри решат жить вместе, или надумают жениться, или им придет в голову, что на свет должен появиться еще один крошечный Гэри, и чертова копия оригинала.

Скорее всего я буду сидеть здесь в одиночестве, когда она наконец решит удалить меня из друзей. Здесь, в этой серой комнате, на кровати, застеленной покрывалом с плюшевыми мишками. В комнате над магазином видеоигр, по соседству с заведением, всеми почему-то принимаемым за бордель. Я буду сидеть здесь, уставившись в экран, разъясняющий мне, что я не могу больше жить ее жизнью, а она сама больше не считает меня достойным видеть ее фотографии, знать, кто ее друзья и когда она бывает с похмелья, хочет спать или опаздывает на работу. И вообще, что ей больше совсем неинтересно знать, когда я ем суп.

Моя жизнь.

Будет стерта.

Жалкое зрелище.

И все-таки. Все могло бы быть хуже.

У нас мог бы закончиться «Зубр».

Через час он все равно закончится.

Дэв предложил пойти в «Берлогу» — крошечный ирландский паб рядом с «Прокатом инструментов», на полдороге от нас к Кингс-Кросс. Я согласился: почему бы и нет. Может быть, я тоже проведу время, как никогда в жизни. Заранее ничего нельзя знать.

— Слушай, — пренебрежительно взмахнул рукой Дэв, — в любом случае в этой Андорре нечего делать. Что там хорошего?

Слушая «Погс», мы постепенно напивались.

— Пейзажи. Беспошлинная торговля. Тот факт, что там два главы государства: король Франции и испанский епископ.

— Ты вычитал это в Википедии, да?

Я кивнул.

— Ты уверен, что во Франции есть король?

— Значит, президент, не помню. Но я точно знаю, что там можно провести лучший отпуск в жизни. Особенно если поехать туда с парнем по имени Гэри, перед тем как обзавестись выводком маленьких Гэри — выглядящих как крохотные, бандитского вида младенцы. А потом можно купить лодку и ферму.

— Ты сейчас о чем? — поинтересовался Дэв.

— О Саре.

— Она уже успела обзавестись крошечными, бандитского вида младенцами?

— Возможно, — пробормотал я, — возможно, как раз в этот момент из нее выскочил очередной. Эти ее бандитского вида младенцы захватят мир, их будет становиться все больше и больше, как в том фильме, «Арахнофобия». Они будут вцепляться людям в лица и бить их по голове крохотными кулачками.

Дэв озадаченно задумался над моим мудрым пророчеством.

— Раньше ты таким не был, — выговорил он наконец. — Куда ты делся? Кто этот брюзгливый дядька?

— Это я. Я мистер Брюзга. На прошлой неделе я позвонил домой, и мама сказала: «Почему ты никогда не заезжаешь домой, в Дарем?»

— Так почему ты никогда не ездишь в Дарем?

— Потому что это напоминание. О том, что я не справился. Я должен разобраться с Лондоном, прежде чем смогу вернуться. В любом случае у Сары нет этой проблемы. У нее скоро будут крошечные, бандитского вида младенцы.

— Не думаю, что они будут бандитского вида. Гэри ведь вроде бы занимается инвестициями?

— Это еще не значит, что от него не может родиться бандитского вида младенец, — резонно заметил я, рассекая ладонью воздух, с видом, не допускающим возражений. — Ведь он именно такой человек, способный породить маленького младенца бандитского вида. Ну, знаешь, такого, с безволосой головой. Постоянно кричащего.

— Но это просто младенец, — неуверенно возразил Дэв.

— Не важно. Главное, не кормить их после полуночи.

Повисла короткая пауза. Заиграли мою любимую «Снова в черном» — лучшую рок-композицию своего времени. У меня тут же поднялось настроение.

— Может, еще по одной кружке? — предложил я. — «Зубр» или «Зиборг».

Вместо ответа Дэв очень серьезно посмотрел на меня.

— Ты должен удалить ее из друзей. Просто взять и удалить. Покончить с этим. Отделаться от мистера Брюзги, потому что он вот-вот превратится в полного урода. Я не специалист, но, думаю, именно это сказали бы в утренней программе, если бы ты решил туда позвонить и поговорить с одной из тех теток, что с ходу решают чужие проблемы.

— Знаю, — печально ответил я кивнув.

— В них две тысячи калорий! — объявил Дэв. — Две тысячи! Я прочитал это в газете!

— В моей газете, — уточнил я.

После нескольких пинт в «Берлоге» мы пришли к выводу, что получили то, зачем пришли, и по дороге домой решили зайти к Озу и съесть по кебабу.