Кирпичи 2.0 - Данияр Сугралинов Страница 4

Обескураженный Костя примирительно, без всякой гнусавости в голосе попросил:

– Серега, да ладно тебе, ты чего это?..

– Серега?! Да какой я тебе Серега! Для тебя – Сергей Александрович, стажер!

Я выдохся и замолк. Не знал, что еще сказать. Излить то, что давно накипело, – смог, а вот оскорблять и хамить специально не научился пока.

Впервые в жизни я осознал значение выражения «звенящая тишина». Коллеги перестали клацать кнопками клавиатур, и лишь мерный гул работающих компьютеров повис в комнате. Даже непомерно толстый, не дождавшийся своего овсяного печенья копирайтер Левон Гараян перестал жевать бутерброд и, открыв рот, внимательно меня изучал.

Я почувствовал себя неуютно и сорвался:

– Что уставились? Работать!

Нет, к работе никто не вернулся. Все с каким-то новым интересом рассматривали меня, словно пытаясь понять, что во мне изменилось. В глазах любопытство и небольшая тревога, лица напряжены.

Тишину нарушил удивленно-радостный Панченко:

– Ребята! А ведь он же пьяный! Принял уже где-то!

Все тут же понимающе улыбнулись, с облегчением закивали друг другу. Люди страшатся необъяснимого, а секрет истерики Резвея крылся лишь в его алкогольном опьянении. Элементарно, Ватсон! Гараян продолжил трапезу. Бородаенко что-то застрочил в мессенджере, Фрайбергер брезгливо сморщила носик. Это какой-то кошмарный сон.

Я стоял, не зная, куда себя деть. Краска заливала лицо. Наконец сел, в душе проклиная собственную глупость, и невидящим взглядом уткнулся в веселую картинку на экране.

А Костя, упиваясь победой, продолжал разоблачительную речь в духе тех старух, которые дают следователям показания об ограблении соседской квартиры:

– А я еще думаю, от кого перегаром-то несет? Думал, может, это спирт Бородаенки, которым он свои компы протирает? Смотрю – нет, Бородаенке вообще всё по барабану…

– Слышь, ты, салага! – встрепенулся Саня и спародировал меня. – Для тебя я – Александр Витальевич!

– Ага, – важно кивнул Панченко, – смотрю, а Александру Витальевичу всё по барабану. Они соизволили пасьянсик разложить, и не до спирта им. И тут меня осенило! Это же от Резвея амбре исходит, Сергея Александровича нашего: пришли они в грязи, как в канаве искупавшись, перегаром от них несет, еще и истерику тут устроили…

– Заглохни, Панченко, – сквозь зубы произнесла Лида.

Костя удивленно на нее посмотрел (как же так, для вас же стараюсь, ваши благородия, развлекаю!), но умолк.

Посверлив меня изумрудными глазами, Лида тихо спросила:

– Сереж, ты мне шоколадку купил?

– Нет, Лида, извини.

– Ну и ладно, до обеда уже чуть-чуть осталось.

И улыбнулась! Вот зараза-то, а?

* * *

В кафе за обедом я сидел в одиночестве. Кто же знал, что одна выпитая натощак банка пива даст такой эффект? Перегар похлеще, чем после бутылки водки! Еще и Саня расстарался: всем разослал сенсационную новость, никого не забыл. Я тоже получил эту рассылку.

Сосредоточенно и спокойно ел борщ (аппетит после пива проснулся зверский) и прислушивался к окружающим столикам.

Краем уха услышал, как Панченко рассказывал утреннюю историю. Внезапная слава меня не порадовала, хотя раньше я и переживал, что не особенно популярен. Известность я сегодня приобрел довольно сомнительную. Девчонки из дизайнерского отдела заливались смехом, поглядывая на меня.

– Бывают же люди: трезвыми слово боятся вставить, а как выпьют – так на людей с топором кидаются! Вот и Чикатило такой же был, – донеслось до меня.

А после обеда меня вдруг вызвал Степаныч. Красный от гнева, он полчаса сначала песочил, а потом возвестил:

– Пьяный на работе! Это же ЧП! Устроил истерику в отделе, накричал на Панченко! Радуйся, что генеральный тебя ценит, я бы на его месте дал тебе пинка под зад и уволил по статье! Теперь мне понятно, почему у нас проекты в срок не выполняются! В отделе у вас черт знает что творится! Менеджеры в игрульки играют, копирайтер жрет весь день, вместо того чтобы тексты писать, а ты прямо на рабочем месте водку пьянствуешь? В общем, минус пятьдесят процентов из месячного оклада! На первый раз. Будет тебе уроком. И чтобы я тебя сегодня больше на работе не видел! Пшел вон!

И я пшел. Поднялся к себе, взял куртку, сохранил документы, выключил компьютер. Потом, прокашлявшись, привлек к себе внимание и как ни в чем не бывало сказал:

– Ребята! У нас в отделе появился стукач. Фамилия – Панченко. Знайте: все, что здесь происходит, он доносит Степанычу.

Панченко спрятался за монитор. Такое обвинение – гораздо серьезнее, чем мой проступок, особенно для командных, гармоничных, основанных на взаимном уважении, а также проникнутых корпоративным духом отношений в коллективе. Я оделся, громко попрощался со всеми.

Выходя, услышал за спиной строгий Лидин голос:

– Панченко, завтра до вечера жду результаты маркетингового исследования. Не будет – пощады не жди!

Я улыбнулся. Несмотря на штрафные санкции Степаныча, настроение стало отменным. Домой! Чай с лимоном и малиновым вареньем, молоко с медом, теплая ванна и крепкий сон до вечера. А вечером… Вечером я наконец-то наберусь смелости и приглашу Лиду в кино. А может, в ресторан – неважно. Ну и что с того, что у нее «весь вечер расписан»? Может, и не весь. Главное – попробовать. Попытка не пытка. А откажет – не беда, скачаю какой-нибудь сериальчик или поиграю.

* * *

Мои приятные размышления прервал резкий голос вахтера Георгия:

– Резвей, еще раз что-нибудь подобное скажешь, я тебя удавлю. Понял? Скажи спасибо, что бухой ты был. Видимо, по синему делу совсем страх потерял.

Сердце застучало сильнее, прошиб пот. Вот они, последствия. Хочется ответить достойно, но сейчас наглым быть опасно, можно и по шее получить. Можно…

Да и черт с ним! Я понял, что получить по шее не боюсь. Наоборот, хочется спровоцировать Георгия, этого дебила с амбициями вора в законе, да так, чтобы он сам накинулся с кулаками. А там… А там посмотрим по ситуации.

– Жорик, бредишь? Какое «синее дело»? Кто был нетрезвый? Я? Уверен?

Жора открыл рот, но я продолжил:

– Может, тебе путевку выписать?

– Не понял… Ты чего гонишь?.. Какую путевку?

– Путевку? В пешее эротическое путешествие!

– Куда-а-а?!

– Попить водички из пруда! – во мне проснулся рифмоплет, я почувствовал кураж. – Расскажи мне лучше, как ты меня удавишь, если я тебе оформлю путевку. Будешь использовать для этих целей бельевую веревку? Или обойдешься гитарной струной?

Я выдал эту тираду, абсолютно мне не свойственную, словно отыгрывая какую-то роль. В прошлом в подобных ситуациях мне постоянно приходили в голову остроумные, как мне казалось, ответы, но я никогда не озвучивал их. Но сейчас я, преодолевая собственную культуру общения, говорил все, что вздумается. И мне это нравилось.