Человек случайностей - Айрис Мердок Страница 4

– Ты никогда не чувствуешь ночью, что у тебя уши приклеиваются к голове?

– Не знаю, крошка.

– Я иногда чувствую, и это так смешно. У тебя такие милые, хорошенькие ушки, как у зайчика. У некоторых мужчин уши такие грубые. Людвиг, выполни, прошу, одну мою просьбу. Подстриги волосы так же коротко, как и раньше. Как раньше, помнишь?

– Хорошо. Но когда я их коротко подрезаю, они тут же начинают казаться седыми.

– А мне все равно нравятся.

С чувством вины он вспомнил, что отрастил волосы, чтобы понравиться другой девушке.

– И еще, Людвиг, дорогой…

– Что, котик?

– Не ходи больше к Дорине.

Вот она, женская интуиция.

– Почему, крошка моя сдобная? Ты же понимаешь, что я не…

– Я знаю, что нет. Я понимаю, что это только ради Остина. Но мне не нравится, что ты играешь роль этакого посредника между ними.

Дорина была женой Остина. Что-то не клеилось у бедолаги Остина во втором браке. Но что именно, никто не мог понять, а Остин и Дорина – меньше всего.

– Остин мне доверяет. Я могу ему помочь.

– Остин должен сам во всем разобраться. Держись от них подальше, прошу. Не ходи в Вальморан.

Вальморан был чем-то вроде приюта для девушек, которым управляла старшая сестра Дорины, Мэвис Аргайл. Мэвис посвятила себя службе обществу, и все дружно утверждали, что это ей замечательно удается; она относилась к тем полным желания работать на пользу общества женщинам, без которых это самое общество обойтись не может. Дорина, по неизвестным причинам убежав от мужа, именно здесь нашла приют.

– Понимаешь, Дорина сейчас предпочитает одиночество, но при этом и он, и она хотят знать, как там дела…

– Понимаю, понимаю. Я не против Дорины, не подумай. Она такая трогательная и словно попала в западню. Да еще с Остином в роли мужа… Но дело в том, что все так запутано и на самом деле им ничем нельзя помочь, никто не в силах, и тебя в это втянут…

– Только не волнуйся, малышка…

– Ты ходишь туда, как какой-нибудь секретный агент из полиции. Ведь свидания с Дориной – это не самое важное в твоей жизни?

– Наверное, нет… Но как же я могу отказаться… Мне надо туда пойти завтра. Что они подумают?

– Ни к чему беспокоиться, что подумают люди. Ты сам мне когда-то сказал. Выдумай какую-нибудь отговорку.

– Но бедняга Остин, он такой беспомощный.

– Когда я его вижу, мне делается дурно.

– Почему? Из-за этой его странной головы?

– Нет, конечно, при чем тут его голова. Просто он ко мне неравнодушен.

– Откуда ты знаешь? Он же не делал тебе никаких намеков?

– Нет, но женщины и без намеков чувствуют. Девушки всегда чувствуют.

– И что же в этом странного? Наверняка многие по тебе вздыхают. Это не преступление.

– Он такой противный… ну, не то чтобы противный. Просто старый. Неприятно нравиться старикам.

– Ему же нет еще пятидесяти.

– Но у него такое морщинистое, помятое лицо.

– А по-моему, очень хорошее лицо.

– И он неудачник.

– И за это нельзя судить.

– Это сидит в нем самом. Неотделимо, как врожденное уродство. Нет, даже не так. Мне противен такой ноющий взгляд на мир. Не сердись. Я просто не хочу, чтобы ты ходил в Вальморан. Если будешь ходить, они втянут тебя в эти свои нелепые дела. Я не хочу, чтобы ты ими интересовался и запутывался в их ужасный мир ссор и прощений. Прошу тебя. Ты понимаешь?

Людвиг огорчился. Как можно подвести Остина и Дорину, которые к нему так добры? И почему он не должен ими интересоваться, почему не должен пытаться им помочь? Он уже хотел возразить, но вдруг с радостью понял – она ревнует к Дорине.

– Хорошо, любовь моя, поступлю, как ты хочешь. Кажется, твои родители ушли. Голосов не слышно.

– Нет, я слышу, как папа печатает на машинке. Людвиг, ну прошу тебя. Я вдруг так испугалась. Ничего не случится, как ты думаешь? Я хочу, чтобы у нас всегда все было хорошо. В мире и без того столько ужасов.

* * *

– Рецессия? Ну да, понимаю. – Услышав от мистера Брансома это незнакомое слово, Остин тем не менее догадался, что именно оно означает.

– Все дело в компьютеризации.

– Безусловно.

– Никаких личных мотивов.

– Несомненно.

– Консультанты по менеджменту, которые были у нас в прошлом месяце…

– Я подумал, что это оформители помещений.

– Может быть, их так представили.

– Именно так.

– Чтобы не вызвать лишних пересудов.

– Весьма разумно.

– Так вот, они дали рекомендации по радикальному изменению штата.

– Ну да.

– Вы, разумеется, понимаете, что нам пришлось бы увеличить вам жалованье.

– Да.

– Мы, признаюсь вам, оказались в очень затруднительном положении.

– Сочувствую.

– Безусловно, мы вам выплатим за целый месяц.

– Благодарю вас.

– Но надеюсь, вы не задержитесь до конца месяца.

– Не сомневайтесь.

– Думаю, вам удастся найти другое место.

– Конечно.

– Без особых трудностей.

– Вашими молитвами.

– Тот, кто придет на ваше место…

– Мне казалось, что на мое место никто не придет. Что именно в этом дело…

– Но это всего лишь стажер… Вы получите хорошие рекомендации.

– А что с моими взносами в пенсионный фонд?

– Я ждал этого вопроса.

– Я смогу забрать сумму целиком?

– Дело в том, что вы занимали место временного служащего, без права на получение пенсии.

– Но это было давно.

– В этом вопросе время не играет роли, увы.

– Но я прекрасно помню…

– Вы избрали добровольную систему пенсионного обеспечения.

– И сколько я получу на ее основе?

– Увы, ничего.

– Ничего?

– Выплата начинается по достижении шестидесяти пяти лет.

– Шестидесяти пяти?

– Вы избрали систему Ф-4 с меньшим дополнением.

– Вот как!

– Вот ваша подпись.

– Но у меня же нет денег. Ни гроша. Я ничего не отложил.

– Это не наше дело, мистер Гибсон.