Про любоff/on - Оксана Робски Страница 4

– Ты знаешь, что он мне сейчас написал?

– Что?

Наверняка мои глаза загорелись. Ответ на такой вопрос всегдаинтересней, чем самая захватывающая книга.

– Что я – королева метаболизма!

– Королева метаболизма?

Разве «метаболизм» – синоним «красоты»?

– Ну да. Я же ем много, а вообще не поправляюсь. Я емупредложила пойти поужинать сегодня.

Карниз рухнул вместе с Терминатором. Комната стала как будтобольше и светлей.

– Нельзя! – закричала Рита и кинулась к собаке.

Терминатор получила удар по морде и наконец-то разжалачелюсти. Словно сама обрадовавшись этому, она кинулась ко мне, виляя хвостом.

– Хочешь с нами пойти? – спросила Рита. – Япопрошу, чтобы он друзей взял.

– Не могу. – Я пыталась забрать у Терминатора изпасти фольгу с остатками «крошки-картошки». – Я весь день буду с Владом.До вечера.

– А тебе заплатят за такой график? – Рита сноваповернулась к компьютеру.

– Да. Любовь Макаровна сказала, что я получу стодолларов за каждый день.

– Ничего себе! – обрадовалась моя подруга. И дажеотвлеклась от очередного послания. – Что купишь?

– Не знаю. А сколько лошадь стоит?

– Лошадь? – Рита задумалась. – Вечером вИнтернете посмотрю.

Терминатор лизала мне лицо и улыбалась.

– Тема, – сказала я. – Давайуменьшительно-ласкательно называть ее Темой.

– Давай. Но мне пока уменьшительно-ласкательно называтьее не хочется.

– А твой КБУ не достанет до потолка? Чтобы карнизповесить?

– Да я Олега попрошу.

Я кивнула, сделав вид, что поняла, кто такой Олег.

Я раздумывала, не надеть ли мне другую рубашку. Нет, нестоит. Решит еще, что я специально для него переоделась.

Мне принесли чай и шоколадных трюфелей на блестящемсеребристом подносе.

– Владимир Викторович будет занят еще минут тридцать.Он на радио, – пояснила блондинка-секретарша, хрестоматийное сочетаниецвета и размера «девяносто-шестьдесят-девяносто».

Оказывается, Влад – это Вовка. Вовчик. А никакой неВладислав.

Я сидела в небольшой переговорной. Почти все ее пространствозанимал стол. На нем стояло десять маленьких бутылочек «Эвиана».

Ровно через час появился Влад.

– Уезжаем, – объявил он по-деловому.

Я подскочила, чуть не подавившись конфетой. Влад улыбнулся:

– У моего приятеля сегодня дочка родилась. Надопоздравить. Будем работать на выезде.

– Ой, а как назвали? – На моем лице былоподходящее к случаю умиление. Почти искреннее.

Взгляд Влада стал удивленным.

– Не знаю. Наверное, еще никак. Он вообще-то сына ждал.

Всю дорогу Влад повторял: «От топота копыт пыль по полюлетит». Я учила его произносить скороговорки четко даже шепотом. Он старался,но потом начинал думать о чем-то своем и снова говорил громко, иногда глотаяокончания.

– Побольше артикуляции, – просила я. –Произносите слоги как будто отдельно.

Мы приехали то ли в офис, то ли в магазин. Из обстановки –опять один письменный стол. За ним сидел колоритный мужчина лет сорока. Еготело было как гора, а голова казалась флажком альпиниста.

Он продавал подарки. Для людей, у которых все есть. Всякиенеобычные вещи.

В прошлый раз Влад купил у него часы – своему партнеру надень рождения. Партнер был левшой.

У этих часов головка завода была с левой стороны. Владпоказал мне их на картинке. Они еще были покрыты чем-то светящимся. Я сделалавывод, что партнер Влада к тому же плохо видит.

Кстати, там были и такие часы, которые показывают времявисокосного года. Всего двадцать восемь экземпляров.

Влад говорил про них почти шепотом, словно читалскороговорку.

Еще в этом странном магазине продавались вещи, которых нигденет, но которые всем нужны. В определенное время.

Например, ко дню рождения мэра весь город, сбиваясь с ног,ищет иконы Георгия Победоносца. Нигде их нет. А здесь есть. Заранееприпасенные.

Своему приятелю Влад купил набор старинных клюшек длягольфа. В аутентичном чехле.

Я думала, что приятель играет в гольф, и похвалила подарок.

Нет, приятель прыгал с парашюта и занимался дайвингом.

Оказывается, на чехле сохранилась выбитая по кожедарственная надпись – сто лет назад этот набор подарили кому-то с такой жефамилией, как у знакомого Влада. Пожелания включали в себя надежду на благополучиеи здоровье. Влад был доволен.

– Я девять месяцев искал что-нибудь в этом духе! –похвастался человек-гора. Его звали Мишаня.

– Угодил, – улыбался Влад, пожимая емуруку. – Угодил!

Я радовалась вместе с Владом. Тому, что в жизни каждыйполучает то, что ему нужно.

День рождения был в ресторане. Недалеко от Петровскогопассажа.

Отец новорожденной – пьяный, старый и лысый, но оченьобаятельный – показывал в цифровом фотоаппарате свою дочь. Она была красногоцвета, с зажмуренными глазами и редкими слипшимися волосиками.

Все умилялись. И чтобы сделать ему приятное, говорили:

– На пацана похожа!

Или:

– Такая милая! Хорошо, что девочка, а не мальчик!

Мама красной девочки была в роддоме. Мне это казалосьобидным. Она там одна, наверное, плохо себя чувствует, а все ее друзья – здесь.Пьют и веселятся.

Время от времени я шептала Владу на ухо что-нибудь вроде:

– Каждый звук должен подразумевать действие. Выпредлагаете и показываете. Предлагаете и показываете. Произнесите еще раз своюфразу, но уже с этим посылом.

Он слушал внимательно, не забывая отвечать своимсобеседникам.

Через какое-то время все девушки оказались на одной сторонестола.

Со мной никто не знакомился, но все разговаривали.

Я узнала о том, что ем мясо кабана, откормленного желудямипиренейских дубов.

И пью Cristal Rose 1978 года.

Мне бы хотелось для сравнения попробовать Cristal Rose,например, 2000 года. Но был только 1978-го. Я уточнила у официантов.

Девушку рядом со мной звали Оля. Она делала то, что никогдане удавалось мне самой, – держала спину прямо. И постоянно говорила. Когдаее переставали слушать, она обращалась ко мне.