Скажи будущему - прощай - Хорас Маккой Страница 4

— Я уж думал, что ты провалился, — съязвил Байерс.

"— Смотритель за засранцами, ты возрождаешь древнее искусство," подумал я.

— Это все вчерашний ужин. У меня ужасно деликатный желудок.

— Ну, ты вообще у нас нежная штучка, — не унимался он.

"— Особенно мой указательный палец, когда нажимает на спусковой крючок", — усмехнулся я про себя.

— Боже, мне так жаль, — а это сказал я вслух.

— Хватит ныть! Давай, пошевеливайся.

— Простите, сир, — и я пошел на место.

Когда я вернулся, Токо, согнувшись, ковырялся в грядке. Он сразу замер и покосился на меня. Большим пальцем я показал, что оружие спрятано у меня под курткой. Он выпрямился, держа по огромной дыне в каждой руке.

— Разве это не прекрасно? — сказал он.

Потем проковылял к обочине, уложил их в общую кучу, и снова начал выискивать созревшие дыни.

— Сколько там было? — выдохнул он.

— Два, — ответил я, умолчав при этом о коробках с патронами. Если что-нибудь пойдет не по плану или его убьют, не стоит давать в руки полиции лишние улики, ведь источник получения боеприпасов проследить гораздо легче, чем оружия.

Я согнулся и тоже стал ковыряться на дынной грядке. Когда на меня перестали обращать внимание, незаметно передал ему револьвер. Токо тут же спрятал его под джемпером.

— Заряжен?

— Конечно, — заверил я его. — Не дрейфь, это на крайний случай.

С северной стороны послышался рокот дизеля. Мы переглянулись.

— Ну вот видишь, как идут дела, если доверить их настоящему специалисту? Как будто нажал кнопку, и все закрутилось. А теперь давай двигайся в сторону зарослей. Чем меньшее расстояние нам придется бежать по открытой местности, тем это будет безопаснее.

— Думаешь, будет стрельба?

Думал ли я о возможной перестрелке…

— Это не имеет значения, если ты будешь петлять как заяц. Запомни, бежать надо зигзагом.

Его лицо снова побледнело.

— Ну, теперь уже скоро. Давай двигайся в сторону леса и старайся держаться за мной.

И мы понемногу стали продвигаться к зарослям, притворяясь, что заняты поисками спелых дынь. Через некоторое время мы оказались рядом с группой, в которой работал Бадлонг. Ухмыляясь, он подеял голову.

— Привет, милашка, — обратился он ко мне. — Знаешь, Токо, а у тебя уже неплохо получается, — это к моему напарнику. — Я и сам бы не прочь поучаствовать, — он повернулся к своей группе. Все заржали.

— Дорогой старина Бадлонг, — начал я в ответ. — Милый Бадлонг, сатир из конюшни. Тебе в самом деле одиноко без меня в бессонные ночи? Ты же не просто так это говорил, не так ли?

Он глупо ухмыльнулся, но промолчал, а Байерс тут же обратил на нас внимание.

— Вы что тут, на пасху собрались, черт вас дери, — закричал он, хватит шататься без толку…

Мы сразу рассеялись, и тут же прозвучали два гудка, почти без паузы, так что словно слились в один. Это был сигнал — быть наготове, а не призыв к действию, но Байерс стоял совсем рядом, а Токо дрожал от страха, и я понял, что пора действовать.

Неожиданно Байерс что-то заподозрил.

Он сделал шаг назад, инстинктивно стал брать свой винчестер наизготовку — и получил пулю в живот. У него был винчестер, и я не стал испытывать судьбу. Вы можете выстрелить человеку в голову или в сердце, и он протянет ещё достаточно, чтобы убить вас, так бывает; но если попасть ему в живот, как раз над пряжкой, противник будет выведен из строя мгновенно, его немедленно парализует. Он, возможно, будет в полном сознании, но ничего сделать не сможет. Я увидел, как пуля сделала отметину на белой рубашке, как раз между жилетом и брюками. Винчестер выпал из его рук, и он рухнул на землю как подтаявший снеговик.

— Беги, — рявкнул я Токо.

Бадлонг был просто ошарашен. Он и пальцем пошевелить не мог.

— Теперь исполнится моя мечта, душечка… — сказал я ему.

Он по прежнему не двигался. Когда я поднял руку с револьвером, Бадлонг просто стоял и смотрел на него. Мое оружие было всего в каких-нибудь восемнадцати дюймах от его лица. Я нажал на курок, пуля попала ему точно в левый глаз, брызнула тоненькая струйка жижи, и упавшее веко закрыло пустую глазницу как ставень. Крови почему-то не было. Я повернулся и побежал изо всех сил, петляя и пригибаясь. Все охранники уже открыли стрельбу, меня это мало взволновало, ведь последний раз эти олухи стреляли Бог знает когда…

Токо тяжело бежал впереди, а когда я нагнал его, вовсе остановился и резко выпрямился. В его лице отразилась квинтэссенция всех ночных кошмаров, которые человечеству довелось увидеть со дня сотворения мира.

— Я боюсь… — выдавил он.

Пробежав несколько шагов, я обернулся. Поперек поля на лошади ко мне мчался Харрис, но земля под копытами была слишком неровной и аллюр скакуна осторожен и неуверен. Токо стоял футах в десяти позади, как раз между мной и Харрисом. Я прицелился в Харриса и выстрелил, но к несчастью пуля угодила прямо в висок Токо. На его губах выступила пена, и он рухнул прямо в грязь.

Я снова побежал. Винчестеры все ещё палили, но свиста пуль слышно не было, только сухие хлопки выстрелов. До тех пор пока эти ублюдки могли дотянуться до тебя дубинкой или связать сыромятным ремнем, их искусство было просто непревзойденным, но как только дело дошло до стрельбы…

Мне уже удалось достичь конца поля, осталось только перепрыгнуть через пару небольших канав и нырнуть в эвкалиптовые заросли. Именно тут-то я впервые и услышал свист пуль. Они сбивали листву и сучки с деревьев. Неожиданно все перекрыл грубый грохот, и взглянув в ту сторону, я к своему немалому потрясению увидел ручной пулемет, который изрыгал языки пламени в целый фут длиной. Стрелял же из него совершенно незнакомый мне человек.

Я буквально замер на месте от того, что вместо Холидей увидел незнакомца. Он был в синем костюме с галстуком и в шляпе, стоял на краю зарослей, почти на открытом месте. Его тонкие руки с трудом удерживали пулемет, а водил он им из стороны в сторону, как человек, тщательно поливающий лужайку из лейки. Вот-вот и я попаду в сектор обстрела и останусь здесь навсегда…

— Обойди с другой стороны! — прокричал он мне, и только тут я понял, что этот голос принадлежит Холидей. Прежде чем последовать её совету, я оглянулся на дынное поле — Харриса в поле зрения не было. Несколько заключенных лежали у ирригационной канавы, а охранники открыли бесцельную стрельбу с колена. Они были в добрых двухстах ярдах от меня. Холидей выпустила по ним последнюю очередь и опустила оружие.

— Сюда, — сказала она и метнулась в самую чащу. Вокруг по прежнему свистели пули, но они причиняли вреда не больше, чем летний дождик, стучащий по крыше. Впереди на проселке стоял новенький седан с работающим мотором, задняя дверца его была открыта, мы буквально нырнули внутрь и машина накренилась. Холидей протянула руку и стала прилаживать к пулемету новый диск.