Эшли Белл - Дин Кунц Страница 39

43. Три дня в запертой комнате

Шестью годами ранее

История, которую Мэрфи поведал доктору Санджаю Чандре, кончалась на том, что после кремации Олафа Биби заперлась на три дня в своей спальне вместе с урной, в которой покоился прах пса. Это было вполне естественным окончанием для рассказа, хотя имелась еще одна сцена – о ней никто, помимо Биби, не знал. Возможно, называть случившееся полноценной сценой было бы излишне, однако эпилогом, по крайней мере, вполне прилично. Вот только одна лишь Биби знала о всей сложности и напряженности этого самого эпилога.

В любой другой семье шестнадцатилетняя девушка-подросток не смогла бы три дня сидеть, запершись в своей спальне, питаясь заначками из яблок, крекеров с сырно-арахисовой начинкой и обжаренным миндалем. Когда ее родители спали, Биби выходила за бутылками с водой и газировкой, которые извлекала из холодильника. Она отказывалась отвечать на вопросы, задаваемые ей родителями через дверь, так что спустя некоторое время Мэрфи и Нэнси оставили ее в покое.

Родители всегда очень сильно, беззаветно любили свою дочь, желали ей всего самого хорошего, но при этом никогда не пытались вести ее по жизни, ограничивая свое воспитание элементарнейшими нормами поведения. Никогда они не навязывали ей свои стремления и желания, не заявляли, что знают лучше, как поступать и чего хотеть достичь. Их политика в отношении дочери, если вообще можно говорить о таких вещах, используя подобные термины, была сугубо либертарианской ^[39]. Любовь к Биби взрастала у них в саду либертарианства. Если их взгляды по поводу чего-то расходились, семья превращалась в поле бесконечного противостояния и споров, так как даже в шестилетнем возрасте Биби иногда выражала свои убеждения, несколько отличающиеся от воззрений ее родителей.

В детстве родня и просто знакомые часто говорили Мэрфи и Нэнси о том, что девочка у них – тихоня, к тому же очень сдержанная в своих поступках. Этим они хотели сказать, что, по их мнению, Биби застенчивая, а то, возможно, даже хуже – замкнутая в себе и недружелюбная. Они считали, что ребенок необычайно самоуверен и независим для своего возраста. Утверждая это, они всего лишь хотели выразить собственную настороженность, вызванную своеобразностью личности Биби. Из самых лучших побуждений они часто говорили о том, что девочка воспринимает все излишне серьезно. Их беспокоило, почему ребенок с таким энтузиазмом и старанием принимается за любое дело, будь это новая книга, серфинг, участие в соревновании по скейтбордингу или обучение игре на кларнете. Эти доброжелатели хотели высказать свое опасение, что у девочки может быть склонность к синдрому навязчивых состояний. А еще они, с трудом скрывая беспокойство за маской похвалы, заявляли, что в Биби, возможно, теплится искра гениальности, по крайней мере, она очень одаренный ребенок. Нэнси и Мэрфи понимали – в одном с ними доме поселился чужой, существо из иного мира, вполне безобидное, но не знакомое со многими основополагающими доктринами их бытия, например, знаменитой философией «чему быть, того не миновать». Как бы там ни было, они радовались тому, что имеют.

И вот, поставив урну с прахом Олафа на расстоянии не дальше вытянутой руки, Биби просидела три дня в затворничестве, но отнюдь не в одиночестве. Что-что, а скучно ей не было. Сидя у себя на кровати или за письменным столом в углу спальни, девушка часами рыдала от горя и писала. Иногда она делала записи в своем перекидном блокноте-дневнике, иногда писала прозу на больших желтых страницах в записной книжке. При этом ее красивый, правильный почерк оставался таким же красивым, сколько бы она ни продолжала писать.

В прошлом Биби часто могла писать до двух часов без остановки, когда все ее внимание полностью поглощали мысли, язык и сюжет повествования. В такие периоды у нее не возникало ни малейшего желания оторваться от страницы. Теперь же, поставив урну с прахом возле себя, девушка черпала вдохновение у горя, которое порождало сильнейшее отчаяние. Ничего подобного этому прежде Биби не испытывала. Ее первичной мотивацией на протяжении всех трех дней было отговорить саму себя от кое-каких плохих идей, особенно от одной, по сравнению с которой самоубийство казалось предпочтительнее.

Биби надрывалась за своей писаниной, доводя себя до такого состояния, чтобы, сломавшись, уже не иметь сил что-либо себе воображать и проваливаться в сон без сновидений. Вот только сны все равно роились в ее голове, полные приключений, угроз и тайн. Биби часто, но далеко не всегда снились высокие, похожие на монахов фигуры, появляющиеся в разных местах и разыгрывающие перед ней разные сценарии. Когда эти зловещие фантомы обращали к ней свои лица, девушка всякий раз просыпалась посреди ночного кошмара, вполне серьезно уверенная в том, что умрет во сне, если увидит больше, чем освещенные бледным лунным светом контуры страшных лиц.

На третий день Биби вспомнила трюк забывания – ему научил ее Капитан. В войнах, в которых он принимал участие, Капитан видел много кровавых последствий человеческого ожесточения и злобу темного конца спектра всевозможных изуверств. Виденное лишало его сна ночь за ночью. Он ходил мрачный и подавленный. Капитан не мог полноценно жить, терзаемый этими воспоминаниями. Трюку забывания его научил или цыган, или вьетнамский шаман, или иракец, занимавшийся местной аналогией вуду. Капитан не мог вспомнить личность своего благодетеля потому, что, воспользовавшись его даром, постарался напрочь забыть о его существовании. Скорее всего, на это у мужчины были веские причины… Первым делом надо записать ненавистное воспоминание, опрометчивое желание или злое намерение на листке бумаги. Этот трюк должен был полностью и навсегда избавить человека от мерзких воспоминаний. Ты произносишь шесть слов, которые имеют великую силу, говоришь их со всей искренностью, от всего сердца. После того, как ты произнес заклинание, надо положить листик бумаги в пепельницу или миску, а затем поджечь. А еще можно разрезать бумагу на мелкие куски и спустить в туалет или похоронить на кладбище. Если ты произнесешь эти волшебные слова со смирением, если ты на самом деле хочешь того, о чем просишь, ты и вправду забудешь.

Биби забыла, не навсегда, а на шесть лет, как оказалось, забыла плохую идею, записанную на полоске бумаги, то, что она хотела сделать и почти сделала, несмотря на угрозу таким образом разрушить всю свою жизнь. Горе осталось, но страх пропал вместе с воспоминанием. Биби в ту ночь спала без сновидений, а на следующее утро вернулась к обычной жизни.

Это был третий раз, когда она воспользовалась методом забывания, которому ее обучил Капитан. Были еще первый и второй, но о них Биби ничего не помнила.

44. Привыкание к паранойе

На автостоянке позади дома ряды автомобилей и толстые колонны, поддерживающие крыши навесов над местом парковки машин, обеспечивали превосходное укрытие для всякого, кто имел преступные намерения. Во всяком случае, здесь Биби вполне могла повстречаться с мужчиной, который звонил ей по поводу тщеславного номера на машине ее матери.