Вьетнамская жар-птица - Юлия Монакова Страница 39

– Скажи, как ты им меня представил? – прошипела она, ткнув его локтем в бок.

– Сказал, что ты – моя невеста, – невозмутимо отозвался Хуан Карлос, но глаза его смеялись.

Вера потеряла дар речи.

– Ты… спятил?!

– Ай, не обращай внимания, mi dulce nina!

Он иногда перемежал свою речь испанскими словами, но не от того, что плохо знал английский – скорее уж, просто для колорита; это придавало особый шарм его образу дамского угодника.

– Не мог же я сказать, что мы просто друзья. Для здорового мексиканского мужчины моих лет дружба с красивой девушкой – это позор, оскорбление…

Он был так мил и непосредствен в своём простодушии, что она не смогла на него долго сердиться.

По воскресеньям Вера и Хуан Карлос традиционно встречались за бранчем в каком-нибудь манхэттенском ресторане, где угощались яйцами бенедикт с коктейлем мимоза или – по-русски – блинчиками с икрой и шампанским.

– Послушай, Вера, – сказал он ей как-то во время одной из воскресных встреч, – у тебя дурацкое имя.

Она едва не поперхнулась коктейлем.

– Прости?..

– Я имею в виду, что оно не годится для сцены. Вера Громова… Совсем не звучит, неужели ты сама не слышишь? Слишком грубое, слишком резкое, слишком много «р».

– У моей бабушки тоже грубое имя – Римма Громова, но это не помешало ей стать звездой с мировой известностью, – холодно парировала она.

– Ну, что ты сразу вскидываешься, mi angel, я не хотел тебя обидеть. – Он погладил её по руке. – Твоя бабушка – оперная певица. Там действуют несколько иные законы, чем в современном шоу-бизнесе. Ты же рвёшься на эстраду. Значит, тебе нужен яркий псевдоним. Такой, чтобы у людей, с тобой не знакомых, от одного звука твоего имени складывался в голове живой образ. Понимаешь?

– Не совсем, – призналась Вера, тем не менее, внимательно прислушивающаяся к его словам.

– Ну, смотри… Ты – chica rusa, но внешне при этом совершенно не выглядишь русской. Лично у меня при взгляде на тебя сразу возникают ассоциации с Испанией. Фламенко… Коррида… Страсть, разлука, роковая любовь… всё в таком духе. Значит, что?

– Что? – непонимающе переспросила Вера.

– Уф-ф, какая ты тугодумка. Значит, нужно сыграть на твоей внешности. Твоё имя должно быть пронизано ритмами Испании. Вера – нет, это совершенно не годится. Вот, к примеру, Вероника – это дело!

– Ага, Вероника Кастро, и свой первый сингл назову «Богатые тоже плачут», а второй – «Дикая Роза». – Вера не выдержала и рассмеялась, однако Хуан Карлос не поддержал шутку.

– Скажи, какая девичья фамилия у твоей матери? – спросил он пресерьёзно.

– Менделеева, – тихо отозвалась она.

Образ мамы, с каждым годом становившийся всё бледнее и размытее, внезапно ясно встал перед глазами, и она даже зажмурилась на мгновение.

– Менделеева… Ева… Леева… – забормотал Хуан Карлос, словно пробуя слово на вкус. – Менделе… Менде… О!!! Мендес! Вероника Мендес! – Глаза его засияли восторгом первоокрывателя. – Es genial! По-моему, имя для будущей звезды готово!

– А петь мне тоже придётся по-испански? – усмехнулась Вера скептически.

– Кстати, почему бы и нет? Во всяком случае, я могу тебе помочь немного с языком. Запишешь пару песен на испанском, не помешает…

– Слушай, по-моему, мы не о том говорим. – Она пожала плечами. – Сначала мне нужно в принципе обратить на себя внимание какого-нибудь продюсера. А уж имя, национальность… Дело десятое.

– А вот и нет! – горячо возразил Хуан Карлос. – Со звёздным именем и внимание привлечь легче, поверь мне.

Вера вспомнила его слова несколько лет спустя, когда явилась на кастинг мюзикла «Роса». Прослушивание вокалистов затянулось до позднего вечера, а между тем, создатели мюзикла не успели познакомиться ещё и с половиной претендентов. Вера в числе других неудачников, которые пока не успели зайти внутрь и продемонстрировать свой певческий талант, сидела в холле театра на корточках, привалясь к стене, и отчаянно боролась с сонливостью. От страха она не спала почти всю ночь и потому теперь буквально засыпала на ходу. Волнение давно прошло – осталась только дикая усталость.

– Всё, мы в пролёте, – уныло сказала девица, сидящая рядом с Верой, с фиолетовыми волосами и пирсингом в губах, языке и бровях. – Они нас и слушать не станут, ясное дело. Время почти полночь… Потопали-ка по домам, подруга.

Словно в ответ на её слова дверь, за которой находилась святая святых – кабинет продюсера, распахнулась, и из неё высунулся взлохмаченный человечек в очках, с несколькими листками бумаги в руке.

– На сегодня всё, – объявил он, – прошу нас покорнейше извинить, прослушивание окончено.

Народ, собравшийся на кастинг, разочарованно загудел.

– Постойте, – человечек зашуршал листочками, – последняя тройка вокалистов на сегодня… Ранвир Капур, Лали Громэ и Вероника Мендес.

Вера захлопала глазами, не понимая, за что ей вдруг такая честь.

– А почему это они – последняя тройка? – обиженно выкрикнул кто-то из толпы. – Я вот раньше пришёл!

– Так велел продюсер. – Человечек виновато развёл руками. – Имена, говорит, у них красивые. Так и просятся на афишу!..

На Майкла Стоуна, продюсера и композитора мюзикла «Роса», впечатление произвело не только имя Веры, но и её голос. Он моментально дал ей главную роль в своей постановке, после премьеры которой, что называется, Вера проснулась знаменитой. Народ валом валил на Бродвей, чтобы послушать новую сладкоголосую диву. Имя «Вероника Мендес» отныне не сходило с театральных афиш.

Жаль, что Хуан Карлос не смог порадоваться её успеху. К тому моменту, когда Вера стала звездой мюзиклов, страстного и преданного ей мексиканца уже не было в живых…

В Америке Вера пристрастилась к индийской кухне и регулярно покупала себе специи – кардамон, зиру, кориандр, куркуму и асафетиду. Она добавляла их в мясные и овощные блюда, а Тори ворчала, что вонь от этих пряностей стоит на всю квартиру. Неподалёку от дома, где девушки снимали жильё, находился магазин «Специи и сладости от Салима». Его держала семья индийских мусульман из Лакнау. В магазине было очень атмосферно – пахло ароматическими палочками, а из колонок постоянно играла какая-нибудь индийская мелодия. За прилавком покупателей обслуживали поочерёдно дети хозяина. Сын был милым юношей лет шестнадцати с оленьими глазами и длинными ресничками, дико смущающимся при Верином появлении, потому что она привыкла над ним невинно подшучивать. Его сестре не так давно исполнилось восемнадцать, и родители её уже просватали. Это была девушка удивительной красоты. Когда она стояла за прилавком в своём ослепительно-жёлтом сари, с позвякивающими браслетами на тонких руках, и устремляла на покупателя внимательный ласковый взгляд, одновременно небрежным взмахом головы откидывая назад водопад чёрных волос, ею невозможно было не залюбоваться. Изредка до особо важных клиентов снисходил сам хозяин – Салим, или его супруга, степенная Шехназ. Вера привыкла болтать с этим милым семейством, пока выбирала специи и десерты, и иногда – в знак особого расположения – ей даже наливали чашечку свежесваренного чая «гарам-масала».