Развод - Майк Гейл Страница 39

23.35

— Джим, — говорю я, забираясь на его узкую односпальную кровать и залезая под стеганое ватное одеяло в бледно-зеленом пододеяльнике, купленном в магазине «ИКЕА», — ну разве это не глупо. Ведь даже одному человеку бесполезно пытаться нормально выспаться на кровати шириной с бритвенное лезвие, а уж двоим — это чистое сумасшествие.

Уже около месяца Джим живет в другом доме в Мосли, где еще несколько съемщиков. Самое плохое в его новом жилище — это то, что оно в соответствии с понятиями хозяина дома об уюте и комфорте оснащено примитивными и до крайности облегченными предметами, бытовыми приборами и мебелью. Именно поэтому во всех трех спальнях стоит по односпальной кровати. Кровать в комнате Джима особенно неудобная. Пружины из матраса выпирают во все стороны, к тому же они настолько ржавые и древние, что при малейшем нашем движении издают такие звуки, как будто здесь происходит оргия с участием как минимум четырех персон. Все это производит на меня гнетущее впечатление.

— По-моему, кровать вполне нормальная, — говорит Джим. — Даже отличная.

— Даже больше чем отличная, — отвечаю я. — Ты посмотри, в каком мы положении. Ты можешь спать только на левом боку, просунув под меня руку, а свою спину вдавив в стену, а я должна полулежать на оставшейся поверхности кровати и полувисетъ в воздухе. Мы постоянно должны следить за своим дыханием, стоит нам одновременно вдохнуть — и я окажусь на полу. Я думаю, тебе надо позаботиться о двуспальной кровати.

— Возможно, ты и права.

— Попроси хозяина поставить в твоей комнате двуспальную кровать.

— Не уверен, что он на это пойдет. Ты видела мистера Мак-Намару? Говорят, он был профессиональным борцом.

Я смеюсь:

— Ну, тогда ладно.

— Какая разница, так это или не так, — не унимается Джим. — Что предпримет этот самый мистер Мак-Намара, владеющий этим домом и взрывоопасным характером, когда потеряет такого квартиросъемщика, как я.

— И что?

Джим тяжело вздыхает:

— Я попрошу его об этом, как только он здесь появится.

Среда, 14 февраля 1996 года

7.02

Я получил одну поздравительную открытку: черно-белая фотография сердца, лежащего на гальке пляжа. На развороте надпись: «С Днем святого Валентина! Ты всегда со мной. Люблю тебя, Элисон».

7.38

Я получила две поздравительные открытки.

Первая. Огромная, глянцевая, пухлая; на лицевой стороне кот из мультфильма, сидящий на пироге в форме сердца. На развороте надпись: «В этом году мне хотелось сделать все по-другому. Это самая безвкусная открытка, которую мне удалось найти. Нелегко быть вдали от тебя, но если ее половинки — это разъединенные мы, то целая она является олицетворением твердой основы наших отношений, они могут стать только крепче. С огромной любовью, Джим».

Вторая открытка была послана мне на адрес родителей. Это простая карточка, на белую поверхность которой наклеен живой лепесток розы. Внутри почерком Деймона написана буква «Д», и ничего больше.

Четверг, 7 марта 1996 года

19.24

Я только что заходил к мистеру Мак-Намаре. Беседа наша проходила примерно так:

Я: Приветствую вас, мистер Мак-Намара. Извините, что беспокою. Дело в том, что в моей комнате стоит односпальная кровать, и, когда моя подружка приезжает ко мне, нам вдвоем там не поместиться. Хотелось бы узнать, не сможете ли вы поставить в мою комнату двуспальную кровать. Моя подружка очень недовольна тем, что мы спим в тесноте, и даже грозит бросить меня. Я уверен, что вы понимаете, насколько сильно двуспальная кровать улучшит наши отношения.

Он: Я сдаю эту комнату вам, а не вашей подружке.

Я понял, что обсуждать этот вопрос дальше бессмысленно, так как это был неоспоримый аргумент мистера Мак-Намары. А поскольку меня самого эта кровать полностью устраивает в течение пяти ночей недели из семи, то я решил не оспаривать довод хозяина.

Пятница, 8 марта 1996 года

22.22

Джим приехал ко мне в Лондон. Он ничего не сказал по поводу кровати, поэтому я решила, что у него все обстоит благополучно. Я не стала расспрашивать его об этом, поскольку не хотела показаться ему навязчивой занудой. Моя соседка по дому, Вив, постоянно пилила своего бойфренда и никогда не спускала ему даже малейшей промашки. Такое не для меня, я хочу быть настоящей современной подружкой.

Воскресенье, 10 марта 1996 года

18.35

— Так я увижу тебя в следующий уикенд? — спрашиваю я, когда мы прощаемся на вокзале.

— Да, — отвечает Джим, приникая к моим губам долгим поцелуем.

— И вопрос с кроватью ты уже решил, так ведь? — спрашиваю я.

— Конечно, — уверенным голосом отвечает он.

— Я знала, что ты сможешь. Поэтому и не донимала тебя расспросами.

— Все нормально. Нет вопросов.

Пятница, 15 марта 1996 года

23. 57

Я и Элисон только что прибыли ко мне.

— Ты знаешь, чего мне сейчас хочется, — мурлыкающим голосом спрашивает меня Элисон, когда мы, войдя в дом, остановились в прихожей.

— Ну и чего? — интересуюсь я, чувствуя, что почти наверняка знаю, каким будет ответ.

— Я думаю, нам следует обновить новую двуспальную кровать! — таинственным шепотом произносит она, почти прильнув губами к моему уху, и принимается играть губами с мочкой. Пока я въезжаю в ситуацию, мы поднимаемся по лестнице к моей комнате. Охваченные безумным порывом страсти, мы целовались на верхней площадке и, прильнув друг к другу, пробирались к моей комнате, а оказавшись в ней, рухнули на кровать. В тот же момент Элисон поняла, что это совсем не та кровать, которую намеревалась обновить. Обладай я хоть каплей здравого смысла, я купил бы новую кровать в ту же минуту, как расстался с Элисон в прошлый уикенд. Я, однако, не имел и полкапли здравого смысла, потому что я просто проигнорировал проблему, полагая, видимо, что она может решиться сама собой. Когда я все-таки осознал, что необходимо что-то предпринять, а было это вчера в половине десятого вечера, все магазины по продаже кроватей, которые я смог отыскать в «Желтых страницах», давно уже были закрыты.

— Так где же новая кровать? — спрашивает Элисон.

— Ты понимаешь, тут возникли некоторые трудности, — скороговоркой забормотал я.

— Но я-то думала…

— Я соврал. Я обратился к хозяину, но он и ухом не повел.

— А почему ты мне не сказал об этом?

— Я решил тебя не волновать.