Миссис По - Линн Каллен Страница 39

Мистер По слегка улыбнулся.

– Возможно, мадам, вам будет интересно встретиться еще с одной из сияющих в Нью-Йорке звезд.

– С другой звездой? – ахнула женщина. – Но с вами никто не может сравниться, вы – величайший из всех!

Преподобный Гризвольд, который тихо кипел от злости, смягчился и гордо повернулся к женщине, выжидая.

Мистер По коснулся моего локтя.

– Это миссис Френсис Осгуд.

Смутившись от нахальства этого хода, я, тем не менее, вежливо кивнула. Женщина чуть подалась назад, чтобы посмотреть на меня.

– О! Я вас знаю?

– Миссис Осгуд известна всем, у кого есть вкус, – сказал мистер По.

– Кажется, я о вас слышала, – запинаясь, проговорила женщина.

Муж слегка похлопал ее по плечу:

– Пойдем, дорогая, пусть эти добрые люди насладятся прогулкой.

– Эдди, – сказала миссис По, как только эта пара удалилась, – я бы хотела пойти домой.

Слегка нахмурившись, он обернулся к ней.

– Как тебе угодно.

– Вам тоже надо бы вернуться, – сказал преподобный Гризвольд, – раз уж приезжает ваш муж.

Мистер По уставился на меня, а девочки подняли ко мне восторженно-удивленные личики.

Ненавидя преподобного Гризвольда, я взяла их за руки.

– Нам пора. До свидания, мистер и миссис По, – сказала я. – До свидания, миссис Клемм. – В смятении расставшись с ними, я отстранила преподобного Гризвольда и повернула к дому.

Большую часть обратного пути я пыталась обуздать свой гнев и объясняла дочерям, что преподобный Гризвольд просто перепутал. На самом деле, сказала я, у меня нет пока вестей от их отца, но они совсем-совсем не должны из-за этого расстраиваться, потому что это может означать только одно: у него много работы, которую нужно окончить. Грустные мордашки девочек очень огорчали меня, и я была так занята тем, что пыталась сгладить их разочарование, что почти не обращала внимания на то, как смотрит в мою сторону Элиза. Не обращала до тех пор, пока мы не добрались до дома на Амити-стрит и не отослали детей на кухню поужинать. Тогда она сказала мне:

– Фанни, ты в беде.

* * *

Усевшись рядом с Элизой на черном диване конского волоса, я ждала, когда горничная, Кэтрин, зажжет масляную лампу на каминной полке: в этот вечер мистер Бартлетт не захотел включать газовый свет. Занялся фитилек, вспыхнуло пламя. Кэтрин надела на лампу стеклянный колпачок, и висящие на нем призмочки, позвякивая, испятнали темные стены радужными разводами. Потом она зажгла парную лампу на каминной полке, потом – лампу на столе и, когда комнату залил мерцающий свет, отраженный от множества зеркал, оставила нас.

Мистер Бартлетт, сидевший на почетном месте в кресле у камина, набивал трубку табаком. То, что мы собрались в общей комнате наверху, а не в цокольной гостиной, говорило о том, что предстоит обсудить серьезный вопрос. Неуютную тишину нарушало лишь тиканье высоких напольных часов в углу да приглушенная возня наверху, где готовились ко сну дети. Потом раздалось чирканье спички о коробок, а следом – чмокающие звуки: это мистер Бартлетт посасывал свою трубку вишневого дерева, и табак окрасился оранжевым.

– Ну, миссис Осгуд, – мистер Бартлетт вынул трубку изо рта, – я кое-что вам скажу. Ясно, что мистер По все сильнее к вам привязывается.

Я попыталась рассмеяться над его словами.

– Мистер По?

Мистер Бартлетт плотно сжал губы и стал еще больше похож на утенка.

– Я говорю серьезно.

Что ему известно?

– Мы с уважением относимся к произведениям друг друга, – осторожно сказала я.

– Фанни, мы – твои друзья, – проговорила Элиза.

– Я знаю об этом. Очень хорошо знаю. И не могу выразить, как благодарна за то, что вы дали мне крышу над головой…

– Мы хотим сказать, – прервал меня мистер Бартлетт, – что этот По сделал из вашего стихотворения неверные выводы. Кажется, он вообразил, что может флиртовать с вами на виду у жены, лишь бы при этом вы оба заявляли, что вы просто друзья.

– Я вовсе не для этого написала свое стихотворение.

Обычно приветливое лицо Элизы исказило выражение озабоченности.

– Мы ни в чем не обвиняем тебя, Фанни. Но если даже мы видим его привязанность к тебе, то как насчет остальных?

– Пошли разговоры, – сказал мистер Бартлетт.

От мысли о том, что многие замечают привязанность мистера По ко мне, я почувствовала волнение и гордость, но отмела их прочь. Истина состоит в том, что, если мужчина и женщина, связанные супружескими узами не между собой, начинают привязываться друг к другу, это может уничтожить их репутацию. Тот, кто нарушает правила, будет жестоко наказан теми, кто судит безжалостно. Разбить брачные цепи может лишь смерть одного из супругов.

– Я предупреждал вас о непостоянстве По, – сказал мистер Бартлетт. – Вы не можете в должной мере рассчитывать на то, что он поведет себя как джентльмен.

Я постаралась сдержаться.

– У вас есть доказательства его неподобающего поведения?

– Да он глаз не мог от тебя отвести, – сказала Элиза.

– Ну, смотреть – это еще не преступление, – сказал мистер Бартлетт и положил трубку на подлокотник своего кожаного кресла. – Меня беспокоит его заинтересованность в вашей карьере.

– Точно так же ею заинтересован и преподобный Гризвольд. Я ничего не могу поделать с тем, что все издательства принадлежат мужчинам.

Мистер Бартлетт, нахмурившись, отмел мою отговорку.

– Нет уверенности, что По будет вести себя подобающе.

Мистер Бартлетт не должен был видеть нашего поцелуя. Кажется, пришло время отказаться от мистера По, пока по-настоящему не пострадали ни моя репутация, ни хорошие отношения с Бартлеттами. Но смогу ли я это сделать? Одна лишь мысль о том, чтобы так поступить, повергала меня в отчаяние.

– Мы боимся за тебя, Фанни, – сказала Элиза. – Никто не знает, на что он способен. Похоже, ему нет дела до традиций и условностей.

– Откуда вам это знать? – отозвалась я. – Даже если он ведет себя не так, как принято, что в этом дурного?

В коридоре зазвенел дверной звонок.

Оставшись каждый при своем мнении, мы слушали звуки шагов на лестнице и приглушенные голоса снизу. Потом в комнату вошла горничная Кэтрин:

– Пришел мистер По. Он спрашивает миссис Осгуд.

– А что я вам говорил? – сказал мистер Бартлетт. – Этот человек даже бесцеремоннее, чем я думал.

– Скажи, что нас нет, – распорядилась Элиза.

– Нет, – сказала я.

Все посмотрели на меня.

– А если дело касается моей статьи для «Трибьюн»? Я не могу ставить под угрозу свои заработки. – Я почти смеялась над собственным скандальным поведением. Как будто я собиралась заканчивать эту статью! Да меня тошнило от одной мысли о ней!