Там, где наши сердца - Александр Закладной Страница 39

– Что, серьезно? – спросил Мила. – Как же вы добрались? Что было дальше?

– Ничего не было. Мы оба затупили. Хотя могли выбраться из города и на попутке добраться до следующей станции.

– А вы знали название следующей станции? – усомнилась Инна.

– Какая разница? Узнали бы, – сказал я. – Не о том речь. Главное, что ситуация чудесная – час ночи, грязный вокзал, и два придурка в шортах и шлепанцах. У нас даже футболок не было – все в поезде оставили!

– Вот это да! – открыла рот Лена. – И денег тоже не было?

– Повезло. Деньги мы взяли. И я, и Андрюха, – ответил Глеб.

– А представляете, что случилось утром? – встрял Леша. – Когда они выходили, мы спали. Утром просыпаемся – их нет. Сначала, конечно, решили, что они бродят где-то, но поезд уже подъезжал, а никто не появился. Прошлись по всем вагонам – никого. Привели проводника, а тот объяснил, что они могли отстать.

– Так одни и приехали, – кивнул Бар.

– А родителям вы ничего не сказали? Их родителям?

– Я бы сказал! – воскликнул Швед. – Зачем зря тревожить? Добрались своим ходом – и хорошо!

– Как же вы добрались?

– До утра просидели на вокзале, – усмехнулся я, – в компании бомжей и привокзальных девочек. Тоже неплохо – мы купили им бутылку водки, и они нас всю ночь развлекали анекдотами. А когда рассвело – нашли неподалеку от вокзала небольшой рынок и купили себе майки. А потом взяли билет до Одессы на следующее утро и целый день шлялись по городу. А вечерком забрели в какой-то ночной клуб, где было полно голубых. Там и спали, уткнувшись в столы. И все дела.

– Приставали к вам? – засмеялась Лена.

– Мы отстояли свою честь! – гордо ответил Швед. – Но это ерунда. В самой Ялте было веселее. Такое впечатление, будто приехали в какую-то Чучмекию! Транспорт там – вообще отдельная история. Видели в старых фильмах первые троллейбусы? Полукруглые? Вот там точно такие же.

– И самое главное, что конечных станций у них нет – ездят себе по кругу, – вмешался я. – А нам нужна была почему-то именно конечная станция, и мы часа два катались по кругу, удивляясь, почему маршрут такой долгий, пока кто-то не увидел церковь, мимо которой мы полчаса назад проезжали.

– А еще пару раз наш водитель замечал на улице своих знакомых, кричал им и останавливал троллейбус, чтобы поговорить. Потом он и контролерша выходили и втроем с прохожим лузгали семечки. Очень весело!

– А вечером мы пошли в горы, – продолжил Бар, – и по дороге встретили какого-то одноногого придурка, который развлек нас рассказами про то, что в горах, мол, много ядовитых змей. И Шольц, перепугавшись, напялил на себя двое штанов, чтобы змея до тела не добралась.

Все засмеялись, а Денис, оправдываясь, сказал:

– Я же потом снял одни, когда разорвал их об корягу.

– В общем, Омар, ты много потерял, – сказал Глеб.

Мила подняла брови и негромко сказала Кириллу:

– Все хочу спросить тебя насчет прозвища. Почему «Омар»? Откуда оно?

Кирилл начал что-то мямлить, и я взял инициативу в свои руки.

– В десятом классе, в сентябре, – сказал я, – к нам пришла новая учительница литературы. При знакомстве с ней каждый ученик называл свое имя и фамилию, а она записывала их в журнал. Когда пришла очередь Кирилла, он невнятно произнес свою фамилию, и учительница вместо «Марцев», записала «Омарцев». И называла его так целый год. Оттуда и пошло.

Глайзер потряс пустой пачкой сигарет:

– Дайте сигарету.

Все молча пожали плечами.

– Купи, – предложил я, и Макс, для порядка поворчав, пошел за сигаретами.

Ходил он долго, минут тридцать, и когда наконец вернулся, половина из нас облегченно вздохнула. Курить хотелось страшно.

– Инна, будь добра, открой ему дверь, – сказал я, допивая пиво.

Инна кивнула и через минуту крикнула из прихожей:

– Я не могу! Нижний замок не открывается.

– Ты его вообще не трогай, – чертыхнулся я, – он и так сломан!

Но было уже поздно – шаловливые ручки Инны полностью скрутили нехитрый механизм замка и дверь начисто заклинило.

– Ну что вы там? – раздраженно спросил Глайзер из-за двери. – Открываете или нет?

– Подожди, – сердито бросил я. – Инна дверь сломала.

– Я не ломала! – категорично заявила Инна. – Ты сам сказал, что замок уже был сломанным!

– Только знаешь, как-то до твоего прихода дверь открывалась! – язвительно воскликнул я, пыхтя над замком.

Услышав мои вопли, в прихожую забрел Шольц и стал с нескрываемым интересом наблюдать за моими действиями.

– Что случилось? – спросил он, сверкая своими ясными очами.

– Замок сломался, – буркнул я – неужели не видно?

Глайзер недовольно поинтересовался по ту сторону двери:

– И долго я буду тут торчать?

– Иди вниз, под балкон, – с отчаянием сказал я. – Ключи тебе сброшу, попробуешь открыть снаружи.

Макс затопал по лестнице.

– Знаешь, – задумчиво произнес Шольц, – такая же история произошла с моим дядей. Он позвонил в аварийную службу, и те срезали дверь. Давай позвоним?

– Я тебе позвоню! – заорал я. – Обратно кто мне дверь поставит? Ты? Или твой дядя? Черт бы побрал эту Инну!

– Я не поняла, – высокомерно сказала она, – в чем дело?

Подошел Илья.

– Бар, уведи Инну отсюда, – в отчаянии попросил я, – а не то ее убью!

Илья увел сопротивляющуюся Инну в комнату.

– Щорс, тебя Глайзер зовет! – крикнул мне Кирилл с балкона.

Я дал Шольцу ключи:

– Сбросишь ему.

Рядом появилась Оксана.

– Я пошла домой, – сказала она. – Мне в десять надо быть дома.

– Да что же вы все так отупели?! – заорал я. – Замок сломан, как ты выйдешь?

– И что делать?

– Не мешать, – пробормотал я.

На лестничную площадку вернулся Глайзер.

– Макс, вставь маленький ключ зубцами вверх и поворачивай от себя, – сказал я ему.

Минут пять он пытался что-то сделать и наконец сказал:

– Нет. Ключ прокручивается.

– Тогда будем здесь ночевать. Постелишь мне на балконе, пожалуйста? – очень культурно попросил Шольц.

Я вспотел от напряжения. Из коридора донесся жалобный голос Оксаны, говорившей по телефону:

– Я не могу прийти. Меня заперли в квартире. Что? В квартире, говорю. Да нет, никто не угрожает…

– Может, все-таки позвоним? – с робкой надеждой спросил Шольц. Он видимо, уже представлял, как крепкие ребята в робах лихо взламывают мою дверь и мы с восторгом жмем их мозолистые руки.