Живые книги - Мила Иванцова Страница 39

Виктор (а он все-таки был Виктором, согласно водительскому удостоверению) как мог быстро рассказал девушке, что сегодня он снова слушал очередную историю, теперь уже от одной пожилой дамы, и как раз собирался возвращаться домой, как у выхода из кафе к нему вдруг обратился один человек. Он на прошлой неделе рассказывал им с Амалией свой мистически-фантастический сюжет, и не успели они удивиться, как рассказчику позвонили с работы, и тот поспешно распрощался. Но сегодня он специально шел в кафе и надеялся встретить там Виктора, потому что очень волновался за Амалию. Он случайно стал свидетелем того, как среди бела дня какие-то бандиты на соседней улице толкнули ее на обочину, вырвали сумочку и скрылись.

— Понимаешь, он-то и сам немного странный, но как будто не выдумывает, рассказал, что Амалия отказалась обращаться в милицию, но была очень подавлена, сама не своя. Ушибла локоть, плакала, и вообще была словно не в себе. А в сумочке, говорит, было все — документы, немало денег… Короче… Жень, правда, до фига денег — пять тысяч долларов, с его слов.

— Ого… Ничего себе! — округлила глаза Женька. — А почему она их носила в сумочке?

— Кто ее знает… Может, на что-то были нужны, — пожал плечами Виктор.

— Дааа… Представляю ее шок! То есть, даже не представляю. Она и без того была какая-то не очень веселая… Будто в другом измерении. Вот уроды! Удавились бы теми деньгами, козлы!

— Да ты не горячись. Дело не в том, кто чем удавится. Жаль ее. Понимаешь? Кто знает, как человек может себя повести в стрессовой ситуации. Надо бы ей помочь. Или хотя бы убедиться, что с ней все в порядке. Конечно, зло берет, но что уж поделаешь…

— А вы номер ее мобильного знаете?

— Нет, к сожалению, — вздохнул Виктор.

— Так может, пойти в кафе, спросить у девушек и позвонить?

— Умная мысль. Но, боюсь, мобильный ее ушел в комплекте. Хотя… Вдруг она его в кармане держала? Ты сходишь, а? А я подожду… А то… я только вышел оттуда. Еще слепым…

— Вот ведь! — ударила себя по коленям Женька. — Ну, что с вами делать? Добро, сейчас сгоняю. И правда, жаль ее. Может, действительно какая помощь нужна… Я вам оставлю мой чемоданчик — здесь очень ценные инструменты! Смотрите не проморгайте! Вот уж райончик! Среди бела дня…

Женька вышла из машины, и Виктор увидел в зеркало, как она быстро скрылась за углом. Вернулась минут через десять, снова уселась рядом с водителем и доложила, что в кафе новая смена официанток, еле им втолковала, чего ей надо, наконец дали номер, но… набирала и со своего мобильного, и девушки тоже с рабочего — ответ один: «Абонент недоступен…»

Немолодой мужчина и русоволосая девушка тревожно переглянулись и замерли. Никто из них не озвучил мысль, которая пронеслась у каждого, но оба насторожились.

— Я знаю, где она живет, — неожиданно объявил Виктор.

— Так чего ж мы сидим? — Женька бросила взгляд через лобовое стекло на улицу, словно побуждая к движению вперед.

— Хорошо, поехали. Но, во-первых, я не могу вот так припереться — здрасьте, я прозрел! Это будет полный идиотизм. А во-вторых… Во-вторых, я знаю только дом и подъезд. Ни номера квартиры, ни даже этажа, — сказал он, заводя двигатель.

— Хреново. Но… Давайте уже двигаться, определимся на месте. Война план покажет! А это далеко? Вы, вроде, вчера ехали дальше вместе, когда я вышла?

— Да. И она вышла у своего подъезда.

— Ага, а слепой все запомнил. Я так ей и скажу, когда спросит, как я ее нашла. — Женька артистично развела руками.

— Женя, ну хватит меня чмырить, я и сам не рад. Понимаешь… Я не думал, что эта игра в «Живые книги» может иметь какие-то последствия. Честно признаюсь — хотел послушать чужие истории, такая себе кофейня-исповедальня. Автору же нужны какие-то отправные моменты, чтобы потом развивать свои сюжеты… А может, я просто искал какой-то «подзарядки»… Но, поверь, у меня действительно были причины… И вот нечистый попутал «войти в образ». — Виктор сказал это, не отрывая взгляда от дороги. Он ловко маневрировал между выбоинами в асфальте подольских улиц, пропуская пешеходов и разъезжаясь с другими автомобилями, но Женька почувствовала искренность в его словах и скрытую печаль.