Это моя война, моя Франция, моя боль - Морис Дрюон Страница 39

Как было сказано, я все-таки не избежал адъютантства. Отправляясь в Алжир, чтобы сформировать там временное правительство, хотя и без всякого удовольствия делить это дело с Жиро, де Голль оставил вместо себя в Лондоне главой всех французских сил в Великобритании самого звездного из присоединившихся к нему генералов — Франсуа дʼАстье де Ла Вижери.

Решительно, эти братья дʼАстье были удивительной триадой.

Младший, Эмманюэль, по прозвищу Мане, участник Сопротивления, прогрессист, основатель «Освобождения», — о нем я уже неоднократно упоминал. Старший, Анри, записавшийся добровольцем в 1914 году и удостоенный многих наград, был ревностным монархистом. Он тоже участвовал в Сопротивлении и в 1942 году организовал в Северной Африке сеть, которая способствовала нейтрализации Алжира, что обеспечило в октябре 1942-го высадку американцев. Попытавшись сначала заменить графом Парижским адмирала Дарлана, он потом оказался замешан в убийстве последнего и был схвачен генералом Жиро. Его освободил де Голль и наградил орденом «Освобождения».

Средний, Франсуа, также покрыл себя славой во время великой войны и командовал авиацией в Марокко, прежде чем присоединиться к силам Свободной Франции. Он был самым красивым из братьев: очень высокий, все еще худощавый, с серебрящимися волосами и лицом восхитительной лепки. Рана, полученная в воздушном бою, оставила ему легкую хромоту, которая лишь добавляла величавости его поступи. Когда он не командовал, его голос мог быть обольстительным. Женщины не могли устоять против его обаяния, а он, можно сказать, коллекционировал любовные приключения, за что его прозвали «альковным генералом».

Он считал себя республиканцем, но его манера вести себя и привычки были самыми что ни на есть аристократическими. Он держал счет в одном из самых старинных английских банков — в банке «Куттс», где управляли состояниями герцогов и где весь персонал еще носил рединготы.

И вот этот вельможа в начале июля вызвал меня к себе.

Первые же инструкции позволили мне понять всю значимость моей должности.

— Через три дня сюда прибывает генерал Жиро. Я должен дать званый обед для него и всех начальников британского Генерального штаба: фельдмаршала Александера, маршала авиации Теддера, адмирала Каннингхема и так далее. Вам дадут список. Вы организуете мне этот обед в отеле «Савой». Сами увидите, они очень внимательны, так что будьте как можно требовательнее… Покажете мне меню и составите план рассадки гостей, — произнес генерал, а потом, видимо чтобы я не слишком о себе возомнил и не забывал о своей второстепенной роли, добавил: — Будьте любезны также зайти на Джермин-стрит и купить мне пару подтяжек.

И Жиро прибыл.

Прибыл из Соединенных Штатов с заездом в Канаду. Его легко убедили совершить этот круг почета у наших союзников, пока де Голль в Алжире брал в руки бразды правления.

Даже если и придется огорчить кого-то из преданных генералу людей, вынужден признаться, что никогда еще не видел более высокого дурака, чем генерал Жиро. Высокого ростом и высокого чином.

Во-первых, я заметил, что взглядом больших голубых глаз, таким прямым, таким французским, который сразу внушал доверие и производил магическое действие на собеседников, он был обязан природной аномалии: просто роговица его глаз, совсем как у лошадей, не нуждалась в увлажнении. И когда он на вас пристально смотрел, не мигая в течение нескольких минут, с высоты своих метра девяносто, это на самом деле производило впечатление.