Суровое испытание - Кон Джиён Страница 39

— Предоставьте переводчика! Обеспечьте сурдоперевод!

Судья грозно прищурился, в голосе звякнули металлические нотки — он рявкнул во всю мочь:

— В чем дело?

Подбежали судебные приставы и утащили за дверь возмущенного глухого.

— Соблюдайте тишину! Нарушители будут удалены из зала или же привлечены к суду за неподобающее поведение.

— Переводчика! — посыпались крики со всех сторон — здесь оказалось немало людей с нарушениями слуха.

— Судья! Переведите и то, что вы только что сказали. Эти люди не могут вас слышать, — заметил кто-то, и в зале послышался смех.

Ни от кого не укрылось замешательство судьи. Однако тот быстро взял себя в руки и сердито посмотрел на публику. Еще одного вопящего глухого вывели из зала. Прокурор и адвокаты пристально наблюдали за происходящим и время от времени, склонившись над бумагами, что-то помечали в своих записях. Сказывалась профессиональная привычка.

Возмущенные выкрики не стихали, в зале стоял гвалт. Пастор Чхве Ёхан поднялся с места.

— Простите, что вмешиваюсь в судебный процесс. Я — пастор Чхве Ёхан, возглавляющий рабочую группу по делу интерната «Чаэ». И раз уж здесь, в зале, есть люди с нарушениями слуха, то я требую задействовать переводчика. Думаю, будет разумно и удобно попросить обеспечивать сурдоперевод обвиняемого Пак Бохёна. Надеюсь, он не откажется. Если господин судья примет во внимание…

Когда пастор заговорил, зал притих, внимательно прислушиваясь к его словам. И, похоже, это задело судью за живое.

— Я приказываю вывести пастора Чхве Ёхана из зала суда. Здесь дозволено брать слово только согласно установленному протоколу.

Пастор Чхве пристально посмотрел на судью:

— Ваша честь! Разве не само собой разумеется, что на процессе с участием слабослышащих необходим сурдоперевод? Эти люди пришли сюда, потому что воспринимают случившееся как свое личное, от души печалясь и негодуя. С этим следует считаться…

В ответ судья завопил:

— Я требую тишины!

И двое приставов удалили пастора из зала.

Со Юджин вновь посмотрела на возвышение, где восседал судья. Малорослый и на вид довольно хилый, он с непроницаемым лицом схватил микрофон и окинул публику грозным взглядом.

— Переводчик обвиняемого Пак Бохёна находится здесь, чтобы переводить представителям суда. Остальным перевод не требуется. Любой, кто проявит неуважение к суду, без всякого снисхождения ответит по закону.

В это время поднялся один глухой и, пока его не вывели судебные приставы, успел сказать:

— Мы тоже граждане Республики Корея. И у нас тоже есть право присутствовать на судебном заседании. Вы несколько раз призывали к тишине, но мы не могли этого услышать, так что вы не имеете никакого права меня задерживать. Разве я не прав?

Отовсюду послышались смех и негромкие аплодисменты. Судебное слушание, не успев начаться, было приостановлено. Журналисты застрочили в своих сотовых и ноутбуках, описывая суматоху. Даже судебным исполнителям стало ясно, что происшествие наделает много шуму и по головке их не погладят.

Пастор Чхве Ёхан сидел на дальней скамейке во дворе суда. Погрузившись в свои мысли, он глядел в небесную высь, но, услышав шаги Со Юджин, тут же проворно расправил плечи и тихонько кашлянул.

— А кто-то сказал, что он не закоснелый консерватор, — шутливым тоном поддела Со Юджин, напомнив его собственные слова о судье.

— Так и есть. Будь он закоренелым консерватором, арестовал бы меня прямо в зале суда, обвинив в учинении беспорядков, — усмехнулся пастор и продолжил: — Даже подумать не мог, что процесс пойдет без переводчика. Но разве я сказал что-то, что противоречит здравому смыслу?.. Надо же так опростоволоситься с самого начала.

Убирая волосы за уши, Со Юджин проворчала:

— То-то и оно, пастор! Ох уж этот здравый смысл… Самый здравый-прездравый…