Красный нуар Голливуда. Часть I. Голливудский обком - Михаил Трофименков Страница 39

В капиталистической Америке ширится рабочее художественное движение. У него нет манифестов; оно не основано на теориях; оно растет из самой жизни. – Голд, «Письмо к рабочим художественным кружкам», 1929.

Голд насчитал полсотни агитпроповских коллективов, объединенных в Лигу рабочих театров, сто культурных клубов, 25 хоров (один нью-йоркский Freiheit насчитывал шестьсот певцов).

Самодеятельность самодеятельностью, рабкоры рабкорами, но самой гордой гордостью партии были литературно-художественные «Клубы Джона Рида» (КДР). Первый возник в октябре 1929-го, естественно, в Нью-Йорке, и естественно, на базе New Masses. Можно сказать, что клубом просто назвался околоредакционный круг, как правило, беспартийных попутчиков. Но для того чтобы это «просто» произошло, требовались «просто» организационный гений и энергичное обаяние Голда, вовлекшего в круг журнала Фицджеральда и Драйзера, Шервуда Андерсона и Дос Пассоса, Колдуэлла и Синклера.

КДР напомнил писателю Малькольму Каули, ветерану парижской богемы, легендарное монпарнасское кафе Dome. Первый этаж ветхого здания на 6-й авеню, между 10-й и 11-й улицами, оккупировали писатели, второй – художники. Пикантная деталь – КДР располагался напротив женской тюрьмы: узницы, столпившись у зарешеченных окон, наперебой обнажали груди перед молодыми коммунистами.

К маю 1934-го тридцать КДР объединяли 1 200 (по другим данным, 735) деятелей искусства (160 в Нью-Йорке), приросли школой искусств, «лучшим танцполом Нью-Йорка» и журналом Partisan Review, вскоре перехваченным троцкистами. Возникли Рабочая лига танцев, клубы пролетарской музыки, названные в честь автора «Интернационала» Пьера Дегейтера.

* * *

Свой КДР был и в Голливуде. В начале 1932-го в нем состояли два десятка активистов: писатели Санора Бабб, Альберт Рис Вильямс, Элла Уинтер, Мартин Флейвин (по его пьесе снят выдающийся гангстерский фильм «Уголовный кодекс»), скульптор Джо Давидсон.

Колоритным украшением КДР был драматург Оррик Джонс. Одноногий алкоголик, друг Элиота, Хемингуэя и Фицджеральда, бросая вызов модернистской моде, упорно писал стихи в рифму. Коммунист и редактор New Masses, Джонс был командирован в Калифорнию организовывать сельскохозяйственные профсоюзы.

Голливудский КДР вошел в историю искусства с пальбой и грохотом по причинам не эстетическим, но карательным. Красное искусство само по себе было актом «прямого действия». Годы между глобальными пароксизмами насилия, именуемыми мировыми войнами, – не мирная пауза, а эпоха мировой «гражданской войны Коминтерна». Любой революционный художник – ее солдат. Насилие – и стимул, и добавочный элемент революционной эстетики, и ожидаемая форма властной «критики».

В 1932-м в Лос-Анджелесе оказался один из таких солдат – великий Давид Альфаро Сикейрос, один из создателей школы муралей, монументальных росписей: потрясшего мир феномена мексиканской революции. Оказался не совсем по доброй воле. Правительство предъявило страстному – даже по меркам страны, где интеллигентный человек чуть что хватается за револьвер, – художнику ультиматум: или он выметается из страны, или его сгноят в тюрьме, откуда он только что вышел. Сикейроса то ли заподозрили в намерении пристрелить президента-реакционера, то ли он сам обнародовал такое намерение.

Сикейрос выбрал Калифорнию: в США он был в моде, как и Диего Ривера, его эстетический соратник и политический враг. (Оба любимца коллекционеров и меценатов состояли в ЦК компартии Мексики, но Ривера выбрал Троцкого.)

За время калифорнийской интермедии титанический Сикейрос успел многое, включая гигантскую (300 квадратных метров) фреску «Тропическая Америка» в арт-центре «Плаза».

Когда леса наконец убрали, зрители ахнули. – Los Angeles Times.

Сикейрос изобразил индейца, распятого на кресте, на котором восседал орел с американского герба. Расписал он и Художественно-промышленную школу Нелберта Шуинара. «Митинг на улице» по калифорнийским меркам – не менее подрывной артефакт, чем «Тропическая Америка». Одно то, что оратора в красной рубашке, взгромоздившегося на ящик из-под мыла, фланкировали негр и белая женщина, бросало вызов священному принципу сегрегации.

Искусство фрески будет чахнуть, пока не освободится от мексиканской скорби и коммунистического пыла. – California Arts and Architecture.

Расписывая школу Шуинара, Сикейрос не умолкая проповедовал – лекциями это не назвать, – студентам свой эстетический и политический символ веры. В процессе разглагольствований он пришел к выводу о смерти традиционной фресковой живописи. Но тут же нашел выход из тупика, совершив еще одну – технологическую – революцию: перешел на синтетические краски, разбрызгиваемые при помощи аэрографов.

Еще он устроил несколько домашних выставок передвижных муралей и прочитал 2 сентября 1932-го в КДР лекцию «Средства диалектически-революционной живописи». Продал несколько работ Чарльзу Лоутону, Штернбергу и Уолтеру Вангеру и написал портрет Джорджа Гершвина: его завершение они отметили банкетом, где единственными гостями были тридцать юных обожательниц современного искусства.

Наконец, расписал виллу режиссера Дадли Мерфи, голливудского уникума, соседа и друга Синклера. Мерфи, белая ворона на «фабрике грез», был причастен сотворению европейского авангарда: вместе с Фернаном Леже он снял хрестоматийный «Механический балет» (1924). Вскоре, в мае 1933-го, Мерфи приступит к съемкам одного из самых оригинальных американских фильмов – не уступающей в шекспировской, варварской барочности грядущим фильмам Уэллса экранизации пьесы О’Нила «Император Джонс». Главную роль негритянского Макбета, страстного гиганта, беглеца с каторги и самозванного императора карибского острова сыграет Поль Робсон, самая красная звезда Голливуда. Съемки пройдут в Нью-Йорке. Робсон придерживался железного принципа: не сниматься на территориях к югу от линии Мейсона – Диксона, символической границы между свободным Севером и рабовладельческим Югом.

К этому времени Сикейроса (ноябрь 1932 года) – по совокупности «подрывных» фресок – вышлют из США тоже. Полгода он проведет в Уругвае, год – в Аргентине, откуда его, конечно, тоже вышлют после темпераментного выступления на митинге. Из калифорнийских фресок сохранится только роспись особняка Мерфи. Две другие были закрашены и восстановлению не подлежали: в том числе и потому, что новая техника, гордость Сикейроса, была столь же ненадежна, сколь эффектна.

* * *

Шестеро восемнадцатилетних поклонников Сикейроса, возмущенных его высылкой, решили устроить выставку своих муралей. Верховодил Филип Густон, будущая звезда абстрактного экспрессионизма. «Просто» выставки революционные художники презирали – только тематические: эту они посвятили «парням из Скоттсборо».

Девятерых юных – от 12 до 19 лет – негров в марте 1931-го обвинили в Алабаме в изнасиловании двух проституток. Восьмерых приговорили к смерти, девятого – двенадцатилетнего – к пожизненному заключению. Суд прошел безобразно даже по алабамским меркам, не говоря уже о том, что лишь штыки национальной гвардии сберегли подсудимых от толп линчевателей. Последовали апелляции, отмена приговора, новые суды и вердикты. Отменить высшую меру и добиться оправдания четверых обвиняемых удастся на третьем по счету процессе. Но не более того: последний из «парней» обретет свободу в 1950-м.