Я русский - Дмитрий Лекух Страница 39

– Вот, – говорит, – и бери ее с собой, в Сочи. Пусть знает, в какой стране бедолаге жить придется. И с каким придурком в роли законного супруга. Может, передумает. А то ведь жалко девчонку.

Это он так иронизирует, типа.

Сволочь.

Чуть в репу ему не засадил, и сразу же в печень – свою любимую «двоечку». Остановило только то, что она у него и так еле-еле от алкоголя функционирует. А то б – точно не удержался.

Шучу, разумеется.

Главный у нас – мужик нормальный.

Без дела бы гнать не стал.

А работа – она работа и есть, никуда не денешься.

Осталось только Злату уговорить…

…Но она на удивление быстро согласилась.

– Со-очи? – переспрашивает, улыбаясь. – Это где у вас Олимпиада будет? Конечно, хочу!

– Не «у вас», а «у нас», девочка, – поправляю. – Это теперь и твоя страна, понимаешь? Если я, разумеется, твой мужчина.

– Ты – мой мужчина! – радостно хлопает глазищами.

Ну что ты тут поделаешь…

…С чем нам там повезло – так это с погодой.

Где-то плюс восемнадцать, солнечно, зелено.

Начало марта.

Обалдеть можно.

Продрались сквозь галдящий строй армянских таксистов, вышли на площадь перед аэропортом, нашли встречающего с табличкой.

На табличке – моя фамилия.

Побросали вещи в багажник, следом туда куртки свои московские отправили, прыгнули на заднее сиденье, поехали.

Злата к окну прилипла.

– А это правда Россия? – удивляется. – Никогда не думала, что у вас есть пальмы!

– В России много чего есть. И не только пальмы. Мы, между прочим, сейчас в субтропиках находимся. А где-нибудь в Верхоянске в это время – минус пятьдесят и метель такая, что люди, по улицам передвигаясь, за специальные канаты держатся.

– Большая страна, – кивает.

– Не большая, – поправляю ее, прикуривая. – Великая…

Встречающий от мэрии с интересом поворачивается с переднего сиденья в нашу с ней сторону.

– Девушка – ваша коллега? – спрашивает. – Какое издание представляете? Мы и вам тоже Сочи с удовольствием покажем! Я лично готов.

И – аж приосанивается.

Живот пытается поглубже втянуть, рыло чиновное.

– Девушке Сочи я и сам показать могу, – говорю. – Без вас.

Он вскидывается.

– А это мы сейчас у нее самой спросим, – кривится надменно, – кто ей будет город показывать: законная городская власть или какой-то заезжий журнашлюшка, понимаешь. Ваше дело – писать, что вам скажут, понятно, молодой человек? И затыкаться, когда вас не спрашивают. А не разглагольствовать.

– А ну-ка, – говорю водиле, – разворачивай машину. В аэропорт. Мы с женой возвращаемся в Москву.

Он икает.

Чинуша, в смысле.

С ним, видимо, давненько так не разговаривали.

Ничего.

Привыкнет.

– Не понял…

– А что ж, – усмехаюсь, – тут непонятного? Меня, заместителя главного редактора крупного общефедерального делового журнала, известного журналиста, приехавшего сюда по просьбе главного редактора, которого, в свою очередь, просили об этом люди из кремлевской администрации, только что выставили в роли никчемного наемника и лакея. Да еще в присутствии моей жены. Между прочим, гражданки европейского государства, где к прессе относятся куда более серьезно, чем здесь. Пусть люди, которые просили меня приехать в ваш город осветить проблему, сами с тобой и разбираются. Хотя разбираться они будут не с тобой, я так понимаю. Ты, мягко говоря, – не их уровень. А с твоим работодателем. Он тоже, конечно, птица не великая, но все-таки серьезный человек, а не такой мелкий засранец, как ты.

Ненавижу этих прыщей.

Ничего из себя не представляющих мелких ублюдков, рассевшихся вороньей сворой на небольших должностях «при власти».

И чувствующих себя хозяевами моей страны.

Особенно – в регионах.

– Я-а-а… – тянет. – Я вам!.. Да я!..

– Ты – говнюк, – говорю ему как можно более спокойно. – Обычный мелкий говнюк.

Достаю мобильный, докладываю обстановку главному редактору.

Тот краток.

– Возвращайся, – говорит. – Или нет, лучше езжай в гостиницу, отдохнешь там с невестой. Ей – мои личные извинения за уродов в нашей с тобой стране. Дальше я сам разбираться буду. Без моего звонка – никаких действий, понятно? Из отеля не выходи, пока тебе скальп этого урода на тарелке не принесут. Всякое могут устроить, сам понимаешь. Любую провокацию.

– Понятно, не маленький. Насчет скальпа – тоже согласен.

И трогаю за плечо водилу.

– Аэропорт, – говорю, – пока отменяется. Вези нас в отель. Дальше – ждем команды из Москвы. Вернее, я – из Москвы, а ты – из мэрии. С вашим местным главой сейчас свяжутся, провентилируют ситуацию.

– Ты-ы-ы!.. – бледнеет чинуша. – Тебе-е-е!..

– Помолчи лучше, а? – хмыкаю. – Не усугубляй. Ни от тебя, ни от меня в данной ситуации уже ничего не зависит. Сам нарвался.

Он скрипит зубами, потом отворачивается и начинает смотреть в окно.

Явно не ожидал чувачок.

Расслабился.

Сейчас прикидывает, насколько глубоко его анус проверять будут гневным начальственным штырем.

Просчитывает, так сказать, варианты.

Насчет вазелина задумывается.

Начальство, оно ведь тоже не больно любит, когда его анус аж из самой Москвы в лупу кто-то разглядывать начинает – с пристрастием, да еще по прямой вине идиота-подчиненного.

Водила незаметно показывает мне большой палец.

Любят, похоже, этого гаденыша тут.

Ой, любят.

…Заехали в отель, заселились, дождались успокаивающего звонка из Москвы, а потом – одного из замов местного главы, с извинениями.

Скальп этого урода мне, правда, так и не принесли.

А я и не рассчитывал, если честно.

Не первый год замужем, что называется…

…Вечером, когда мы сидели на веранде уютного приморского ресторана на набережной, с огромным удовольствием запивая молодым абхазским вином жирную местную камбалу, моя принцесса вспомнила утренний инцидент.

– Говоришь, великая страна? – иронизирует. В глазах пляшут радостные чешские чертенята.

Я вздыхаю.

Прямо под рукой, в каких-нибудь ста – ста пятидесяти метрах от нас море, лениво набегая на берег, обкатывает и без того ровную гальку.