Аэропорт - Артур Хейли Страница 38

Щёки Гвен горели, глаза сверкали от возмущения.

— Эй! — сказал он. — А мне нравится твоё настроение.

— Что ж, если будешь продолжать в том же духе, тебе не придётся жаловаться на то, что оно у меня изменилось.

— Неужели я говорил такие уж гадости?

— Ты просто невыносим.

— Не сердись, пожалуйста. — Димирест сбавил скорость и остановился у светофора, искрившегося мириадами красных точек сквозь падающий снег. Они молча подождали, пока свет не стал зелёным, ярким, как на рождественской открытке. Когда они двинулись дальше, он мягко сказал: — Ни в какую кучу сваливать тебя я не собирался, потому что ты — исключение. Ты же умница и только по неосторожности попала в беду. Ты сама так сказала. Просто мы, наверно, оба были неосторожны.

— Ладно, хватит об этом. — Вспышка гнева у Гвен уже прошла. — Но никогда не суди обо мне по другим. Я — это я, и никто другой.

Некоторое время они молчали. Затем Гвен задумчиво произнесла:

— Пожалуй, так мы его и назовём.

— Кого и как?

— Я вспомнила о том, что сказала тебе — насчёт того, что во мне сидит маленький Вернон Димирест. Если родится мальчик, мы назовём его Вернон Димирест-младший, как принято у американцев.

Его имя ему не слишком нравилось, и он только хотел было сказать: «Я вовсе не хочу, чтобы мой сын…», но сдержался. Это было бы уже опасно.

— Видишь ли, Гвен, я ведь хотел только сказать, что авиакомпании привыкли к подобным вещам. Ты знаешь о существовании такого документа «один-три», или «Три пункта о беременности»?

Она коротко сказала:

— Да.

Естественно, что Гвен знала об этом документе. Почти все стюардессы были в курсе того, что авиакомпании могут сделать для них в случае беременности — если, конечно, стюардесса согласится на определённые условия. В компании «Транс-Америка» этот документ обычно называли «3 ПБ». В другой компании он назывался иначе и условия были немного иные, но принцип был везде одинаков.

— Я знала девушек, которые прибегали к его помощи, — сказала Гвен. — Но никогда не думала, что и мне придётся этим воспользоваться.

— Большинство из них, наверно, тоже этого не предполагали. — Димирест помолчал и добавил: — Но ты не должна волноваться. Авиакомпании не склонны это рекламировать, и всё делается шито-крыто. Как у нас со временем?

Гвен приблизила руку с часами к освещённому щитку с приборами.

— Будем вовремя.

Он осторожно вывел свой «мерседес» на среднюю полосу, угадывая её границы под мокрым снегом, и обогнал неуклюжий грузовик. Несколько человек, по всей вероятности аварийная команда, стояли на ступеньке, уцепившись за борт грузовика. Одежда на них была мокрая, они выглядели усталыми и несчастными. И Димирест подумал: «Интересно, как бы они реагировали, если б узнали, что мы с Гвен через несколько часов будем под тёплым неаполитанским солнцем».

— Не знаю, право, — промолвила вдруг Гвен, — не знаю, найду ли я в себе силы воспользоваться этим документом.

Как и Димирест, Гвен понимала, чем руководствовалось аэропортовское начальство, составляя специальный документ на случай беременности стюардесс. Ни одной компании не хотелось расставаться со своими стюардессами. Их обучение стоило дорого, и квалифицированная стюардесса являлась крупным капиталовложением. Да и кроме того, не так-то просто найти подходящих девушек с хорошей внешностью, манерами и обаянием.

Программа помощи была составлена с таким расчётом, чтобы её было легко и просто осуществлять. Если беременная стюардесса не собиралась выходить замуж, она, естественно, стремилась по окончании беременности вернуться на прежнее место, причём авиакомпания обычно была только рада её возвращению. Поэтому, согласно программе, ей предоставлялся официальный отпуск с сохранением занимаемой должности. В отделе же персонала существовали специальные секции, которые заботились об этих молодых женщинах, помогая им, в частности, выбрать больницу, а потом поместить ребёнка на воспитание либо по месту жительства матери, либо в более отдалённом месте — по её желанию. Был тут и психологический момент: девушка знала, что кто-то подумает о ней и позаботится о её интересах. Случалось даже, что ей давали ссуду. Если после родов стюардессе не хотелось возвращаться на прежнюю базу, её переводили в другое место по её выбору.

За это авиакомпания брала со стюардесс три обязательства — отсюда и название документа: «Один-три».

Во-первых, девушка обязана была оповещать отдел персонала о своём местонахождении в течение всего периода беременности.

Во-вторых, она обязана была сразу после рождения ребёнка отдать его в приют для последующего усыновления. Ей не сообщали, кто его усыновил, и таким образом ребёнок навсегда уходил из её жизни. Авиакомпания, правда, гарантировала соблюдение всех необходимых процедур при усыновлении или удочерении и заботилась о том, чтобы ребёнок попал в хорошую семью.

В-третьих, стюардесса могла воспользоваться программой «Один-три» лишь в том случае, если она сообщала авиакомпании фамилию отца ребёнка. После этого представитель отдела персонала — человек, искушённый в такого рода делах, — немедленно вызывал отца, чтобы добиться от него денежной помощи. Представитель отдела персонала должен был получить у него письменное согласие оплатить расходы по пребыванию стюардессы в больнице и по уходу за ребёнком, а если удастся, то и возместить с его помощью, хотя бы частично, её потери в заработке. Авиакомпании предпочитали, чтобы такие соглашения заключались по доброй воле и без шума. Однако в случае необходимости они могли осуществить нажим на неподатливых отцов, используя свой немалый вес в обществе.

Компании, конечно, почти не приходилось прибегать к таким методам, когда отцом ребёнка был кто-нибудь из членов экипажа — сам командир, или первый, или же второй пилот. В таких случаях, особенно при желании отца сохранить всё в тайне, достаточно было лёгкого увещевания. И тогда уж компания действительно сохраняла всё в тайне. Устанавливалась разумная сумма, которая выплачивалась в течение определённого срока по частям, или же компания вычитала соответствующий процент из жалованья своего служащего. А для того, чтобы избежать излишних расспросов дома, эти вычеты проверились по графе: «Персональные издержки».

Все деньги, полученные таким путём, выплачивались беременной стюардессе. Компания ничего себе не брала.

— Видишь ли, программа тем хороша, — сказал Димирест, — что женщина не чувствует себя одинокой и брошенной.

До сих пор он старательно избегал одного — всякого упоминания слова «аборт». Ни одна авиакомпания не могла, да и не желала открыто связываться с абортом. Советы такого рода обычно давались в неофициальном порядке инспекторами из отдела персонала, которые уже по опыту знали, как это можно устроить. Если девушка решалась на аборт, их задача была помочь ей сделать его в хороших клинических условиях, чтобы она не попала в лапы шарлатанов или плохих врачей, к которым иной раз обращаются доведённые до отчаяния женщины.