Общество мертвых пилотов - Николай Горнов Страница 38

Дверь захлопнулась. На взгляд Вадима, подозрительно быстро. Все это позволяло предположить, что с искомым Василием Александрович он и разговаривал только что. И Василий Александрович был чем-то напуган. Или расстроен. Но Вадим учитывал эти варианты, поэтому ничуть не удивился. Человек с той стороны двери, кем бы он ни был, явно заинтересовался нежданным гостем. Некоторое время он будет следить за Вадимом через глазок, а потом любопытство пересилит осторожность. И дверь опять откроется. Вадиму остается только терпеливо ждать. А на такой случай у него были с собой наушники и карта памяти с кучей пиратских аудиокниг…

Когда замок щелкнул снова, Вадим непроизвольно взглянул на часы. Прошло всего пятнадцать минут. Не так уж плохо.

– Что вам нужно, молодой человек? – В этот раз хозяин квартиры не воспользовался цепочкой и распахнул дверь широко. – Если другого способа избавиться от вас у меня нет, то проходите. Я вас слушаю. – Я много времени не отниму, – торопливо сообщил Вадим и переступил порог.

– Раздевайтесь. Тапочки в углу, – ворчливо предупредил хозяин. Был он не настолько стар, сколько потерт временем. Сутулая спина, сморщенное лицо, волосы, давно не видевшие парикмахера, шаркающая походка. Только взгляд, пожалуй, не соответствовал внешнему облику. Взгляд у старика был для его возраста слишком живым…

Вадим пристроился на краешке потертого дивана и старался смотреть только на хозяина, который устроился в кресле. Но все равно успел непроизвольно просканировать взглядом единственную комнату. И сразу отметил чистоту. Не демонстративную, а повседневную, рядовую. Все вещи стояли на своих местах: диван, шкаф, одно кресло, рабочий стол. Ничего лишнего. На стенах недорогие, но новые обои в неширокую и неяркую полоску. И всюду книги. На полу, на стульях, на столе. Стопки неаккуратные. Видно, что к книгам в этом доме часто обращаются…

– Моя фамилия Беляков, – напомнил Вадим, прерывая затянувшееся молчание.

– Я пока хорошо слышу, спасибо. И память меня еще тоже не подводит. Стоял поп на копне, колпак на попе, копна под попом, поп под колпаком…

– Василий Александрович – это вы?

– Допустим. А зачем он вам сдался?

– Он был другом моего отца, – ответил Вадим, сделав ударение на слове «был».

– И это дает вам право тревожить старика, буквально врываться в его квартиру? Вас что, отец послал старые долги собирать?

– Нет, о долгах речь не идет. – Вадим смутился. – Деньги меня не интересуют. Просто, понимаете, мой отец умер. И я хочу написать о нем книгу. На основе рассказов его друзей. Поэтому и приехал в Санкт-Петербург. Друзей у него, на самом деле, не очень много. И мне обязательно нужно поговорить с каждым. Тем более с Василием Александровичем…

Старик, который до того сидел нахохлившись, как пингвин, неожиданно резко откинулся на спинку кресла и задорно расхохотался. Вадим растерялся.

– Я сказал что-то смешное?

– Нет, нет, – заверил его старик. – Не принимайте на свой счет. Я старый анекдот вспомнил. Очень старый и очень неприличный…

Потом помолчал и добавил уже грустно:

– Не помню я вашего отца, мил человек. Может, когда-то мы с ним действительно встречались. Может, даже дружили. Спорить не стану. Только стар я уже, как видите. И память на фамилии у меня плохая. Беляков, Шмеляков, Кошельков – нет никакой разницы. Кем был ваш отец, и где мы с ним могли пересечься – даже не представляю. И с чего вы вообще решили, что я его знал?

– Мне доподлинно известно, что вы были друзьями, – настаивал Вадим.

– Доподлинно? – удивился старик. – Это он сам вам сказал?

Вадим смутился. Однозначного ответа на этот вопрос у него не было. Говорить неправду он не хотел. А сказать правду не мог. Старик мог посчитать его сумасшедшим. Ну а что еще можно подумать о человеке, который примчался из Барселоны после того, как ему приснился отец, попросивший во сне разыскать своего старого друга? Расскажи Вадиму такую историю кто-то другой, он бы тоже не поверил. Но именно так все и произошло. Причем, отец не только попросил Вадима посетить Питер, но еще и продиктовал домашний адрес своего товарища, его имя-отчество и даже телефон. И объяснил, как лучше к нему добираться. Странный был сон. Очень реальный. И проснулся Вадим с полным ощущением, словно он действительно разговаривал с отцом. Что можно сказать на это? Так не бывает. Но совпало все: имя, квартира, дом. Именно так Вадим и видел во сне этот дом в центральной части Питера с недавно отремонтированным фасадом, проходным двором, гламурными магазинами на первом этаже и обвалившейся штукатуркой в подъездах…

– Откуда вы приехали, молодой человек? – поинтересовался старик.

– Из Барселоны, – не стал скрывать Вадим.

– Издалека, да… – Старик пошлепал губами и сочувственно покачал головой. – Но помочь ничем не смогу…

– Не страшно. Я к вам только попутно заскочил, – соврал Вадим. – В Санкт-Петербурге проходит международный конгресс по глобальной урбанистической концепции в современной градостроительной политике.

– Вы, значит, архитектор?

– Скорее, культуролог…

В принципе, Вадим не соврал. То есть частично сказал правду. В конференц-зале отеля «Достоевский», где он остановился, действительно проходил международный конгресс. С утра там начались пленарные доклады. А среди аккредитованных участников конгресса действительно есть некий Вадис Костакис – уже далеко не бездельник, а честный гражданин Испании, официальный муж Мануэлы Сороа, а еще советник правления Фонда культурного развития Барселоны. Эта общественная организация получала ежегодно довольно приличные взносы от клана Сороа, так что получение ни к чему особо не обязывающего мандата не стало для Вадима проблемой. Но определенный статус этот мандат тоже давал. Да и повод для посещения Санкт-Петербурга показался всему семейству Сороа весьма убедительным. Наконец-то их непутевый зять занялся хоть чем-то полезным. Пусть, мол, поработает в Фонде, заодно и проследит, на что расходуются их семейные денежки…

Василий Александрович дотянулся до ящика стола, вытащил курительную трубку и причудливо вышитый бисером кисет, разложил на столешнице какие-то хромированные приспособления, не торопясь набил трубку душистым табаком и красивым жестом прикурил от большой зажигалки в форме пирамиды майя. Все манипуляции старик выполнял молча. Вадим тоже молчал. Его раздирали противоречивые желания. С одной стороны он понимал, что тема исчерпана, и самое время уходить. С другой стороны – уходить не хотелось. Старик явно валял дурака. В то, что он не может вспомнить Григория Белякова, Вадиму не верилось. Неубедительно вел себя старик. Все он прекрасно помнил, видимо. Но…

– Вы, молодой человек, я думаю, впервые в нашем городе, – глубокомысленно произнес Василий Александрович, пуская в потолок тонкую струйку сизого дыма.

В комнате стало совсем темно. Старик включил, не вставая с кресла, видавший виды торшер с тканевым абажуром. Торшер качнулся от легкого толчка, и по стенам заплясали причудливые тени.