Девочка и ветер - Драган Мияилович Страница 38

– Милован, ну признайся же, что ты любишь Милиану.

– Почему это я ее люблю, она мне вообще не нравится!

– Рассказывай сказки! Я вижу, как ты на нее смотришь. Просто съедаешь ее глазами.

– У меня есть глаза, вот я и смотрю, но она – не мой тип. Честное слово!

– Будешь ты ее любить, вот только вырастет у тебя то, что прячется в штанах, побольше. А если хочешь, чтобы он вырос, смазывай молочаем. Тебе понятно? – до слез смеялся светловолосый озорник.

Услышав, что они говорят на родном ей сербском языке, Ивана почувствовала облегчение и просто вылетела из своего укрытия и направилась к ним. Увидев незнакомую женщину, мальчики оборвали беседу, с интересом рассматривая приближающуюся к ним незнакомку.

– Мальчики, где здесь ближайшая автобусная станция?

– Смотря куда тебе надо: в Белград или Подгорицу.

– А какой большой населенный пункт здесь поблизости?

– Рожай тебе ближе всего. Когда спустишься к асфальтированной дороге, где-то полкилометра пройдешь вниз, там останавливается автобус. А потом из Рожая можешь ехать куда захочешь.

Ивана их поблагодарила и направилась по склону вниз.

– Секула, ты видел эту? Не знает, ни где находится, ни куда ей надо. Наверное, какая-то дура.

– А может, объелась бузины? Ты, сокол, принимай только молочай, и все будет хорошо. – Эхо смеха Секулы разлилось над котловиной.

Спустившись к асфальтированной дороге, Ивана повернула налево, как показали ей пастушки, и дошла до автобусной остановки: та на самом деле представляла собой жестяной навес, где могли прятаться от дождя или зноя. Вскоре из-за поворота появился местный автобус-развалюха, изношенный и расшатанный от многолетнего использования, который довез ее до Рожая.

Из ближайшей пекарни, через дорогу от автобусной станции, распространялся запах свежей выпечки. Этот приятный аромат защекотал ей ноздри, вызвав спазмы в изголодавшемся желудке, и она просто полетела туда. На полках были сложены горы румяных батонов, корка их золотилась, будто испеченная на солнце. Из плетеных корзинок выглядывали эллиптические баранки, посыпанные кунжутом. За деревянными столами, накрытыми выцветшими зелеными скатертями, сидело несколько мужчин. Вытирая салфетками жир с губ, они похотливо пожирали взглядами Ивану. Она терпеливо ждала, пока продавец обслужит покупательницу, стоящую впереди. Наконец большегрудая женщина отошла от прилавка, и продавец с усами, похожими на две колючки, посыпанные мукой, сначала лениво зевнул, изнуренный работой с раннего утра, а потом вопросительно обратился к ней, высоко подняв седеющие брови, будто желая пересадить их на лысое темя:

– Что вам?

– Пирог с сыром и кефир.

Женщина села за свободный стол рядом с витриной. Смертельно изголодавшись, она забрасывала крупные куски в рот, чувствуя, как к ней возвращаются силы и поднимается настроение. По блеску в глазах при виде каждого куска и скорости, с которой она заглатывала пирог, было заметно, что она была здесь голоднее всех. Закончив обед, Ивана благодарно улыбнулась испачканному мукой владельцу усов-колючек и вернулась на автостанцию.

Купив билет до Петровца, Ивана вошла в автобус и села у окна, наслаждаясь красотами пейзажа за окном. Стараясь все забыть, что с ней произошло за последнее время, она отдалась на волю сладким мечтам, представляя, как будет нежиться на песчаном пляже, прислушиваясь к убаюкивающему шуму волн.

На выезде из каньона реки Морачи ее одолела усталость, и, изнуренная событиями последних дней, она погрузилась в глубокий сон. Только на серпантине, совсем близко от Петровца, она открыла глаза, перед которыми разлилась лазурная необозримая гладь Боко-Которского залива, озаренная лучами заходящего солнца.

На автобусной остановке ее встретила сутолока загорелых туристов и зазывные возгласы владельцев частных комнат и апартаментов. Наперебой перекрикивая друг друга, они предлагали места для размещения приезжих гостей. Женщина средних лет в бежевом льняном платье показалась ей самой аккуратной, а цена в восемь евро в день приемлемой, и Ивана сняла на неделю небольшую комнату с видом на море. Красивый, побеленный дом в нескольких сотнях метров от пляжа дышал теплом, а виноградная лоза во дворе, украшенная зрелыми темно-синими гроздьями, дополняла идиллию домашнего уюта. Довольная комнатой, Ивана отправилась на прогулку по городу и на одной из соседних улиц обнаружила магазин женской одежды. Тут она купила себе пляжное платье, джинсы, несколько летних маек, купальник, полотенца, а в киоске напротив – солнцезащитный крем и средства для личной гигиены. Вернувшись к себе в комнату, она быстро сняла с себя старые вещи, надела купальник и, завернувшись в большое полотенце, направилась на пляж. Над Петровцем уже опустился вечер, по всей длине набережной зажглись фонари. Рестораны, манящие мистическими огнями, были полны посетителей, уставших от отдыха и к этому времени уже изрядно проголодавшихся. Между ними с ловкостью акробатов протискивались мокрые от пота официанты, разнося на серебряных подносах тарелки с плодами моря, украшенные разнообразными овощами. От их вида у изнуренных, но стойких отдыхающих текли слюнки.

Ивана протиснулась через толпу гуляющих, которые медленно двигались в обоих направлениях, и по ступенькам спустилась к морю. Мелкий песок ласкал ее босые ноги, а она полной грудью вдыхала запах моря. Отойдя на несколько десятков метров подальше, туда, где мрак был гуще, она бросилась в воду и, совершая ритмические замахи руками, поплыла в открытое море. Ее гибкое тело скользило в гладкой воде, она ныряла и кувыркалась, словно хотела смыть с себя всю грязь, в которой ее обваляли другие, и навсегда остаться в чарующей тишине петровацкого пляжа. Выйдя из воды, она ощутила легкую дрожь и завернулась в полотенце. Воздух пах лавандой, морем и кипарисами, она вдыхала его полной грудью, поднимаясь наверх, к своему дому. В небесном улье мерцал рой звезд, похожий на светлячков на волшебном шаре.

Придя в комнату, она быстро переоделась и, бросив на себя в большое зеркало в углу удовлетворенный взгляд, просто слетела вниз, к небольшому рыбному ресторану. Жареные кальмары и бокал красного вина после освежающего ночного купания были как раз кстати. Доносящийся из кухни запах еды смешивался с прозрачным запахом моря и действовал на нее успокаивающе. Потемневшие дубовые балки на высоком потолке, через них были переброшены рыбацкие снасти, и язычки пламени свечей, мерцающие на столах, придавали ресторану вид идиллического места, которое давно знаешь и где тебя всегда ждут. По крайней мере, так казалось Иване, после вкусного ужина она расслабленно следила за отражением свечи, блуждающим по темному дну бокала с вином.

Оплатив счет, Ивана слилась с рекой прогуливающихся по набережной отдыхающих. В конце променада начиналась темень, из глубины на расстоянии нескольких сотен метров светилась через короткие интервалы, то включаясь, то выключаясь, неоновая реклама, приманивающая любопытных посетителей: ДИСКО-КЛУБ ОСЬМИНОГ!

После столь длительного времени затворничества, где область ее перемещений была ограничена пространством от комнаты до бара и назад, где ее постоянно сопровождал страх и где она подвергалась жестокому насилию, Ивана снова чувствовала себя свободной и жизнелюбивой, а этот средиземноморский вечер казался ей неповторимым праздником. Ни минуты не раздумывая, она направилась по бетонной дорожке во тьму, к освещенному входу, над которым мерцал большой неоновый осьминог.