Естественная история воображаемого. Страна навозников и другие путешествия - Пьер Бетанкур Страница 38

Из-за этих отношений женщины «наверху» без конца ищут девственников, которые могли бы их удовлетворить. Они хранят их про запас в загонах и неустанно повышают поголовье сей рабочей скотины, благодаря коей им не грозит нужда; единожды потребив, они используют их на работах по дому. Таким образом, имеет место самый настоящий промысел мужчин, и женщины наживаются на их растлении, что на Земле могло бы удивить. Чтобы от них ускользнуть, мужчины прибегают к бесчисленным уловкам, скрываются в специально прорытых подземных галереях, откуда их выкуривают преследовательницы.

Пятьсот мужей

Дети, родившиеся от этих противоречивых союзов, с самого начала получают весьма специфическое питание: обильное дает девочек, скудное — мальчиков. Впрочем, в нежном возрасте достаточно сменить режим питания, чтобы девочка стала мальчиком. Нас принимала землевладелица, у которой было более пятисот мужей, и она посчитала своим долгом нам их представить (по крайней мере тех, что поновее). Пожав сотню рук, все время в три погибели — они были нам по колено, — мы сослались на путевую усталость, чтобы ретироваться в свои комнаты.

Там нас поджидали юные горничные — несомненно, ее дочери, — стройные, живые, смешливые, которые предложили нас раздеть и искупать. Для них это был праздник, они обменивались между собой более или менее саркастическими высказываниями касательно нашей анатомии, намыливая нас с ног до головы, как какую-то тряпицу. Мои спутники, пусть и небесчувственные к их обаянию и прикосновениям — их изящные, нервные руки с тонкими пальчиками готовы были проникнуть повсюду, — приободрились разве что наполовину и вяло пытались притормозить рвение прекрасных затейниц. «Ну же, — сказал я, — пусть им будет о чем в жизни вспомнить. Покажите им, что на нашей планете мужчины оснащены не в пример лучше, чем здесь». Далее их пристрастие к нашим скрытым достоинствам только возрастало. Лишь с огромным трудом добрались мы до ракеты, чтобы покинуть наконец эту луну, и были даже вынуждены выдворить оттуда нескольких непрошеных гостий, тайком пробравшихся на борт. До моих ушей дошло, что нас оплакивали еще долго после нашего отлета; в конце концов они с ностальгией назвали нас «мужчинами, у которых отрастает член». И воздвигли в общественных местах статуи землян с воздетым фаллом, которые стали центром мемориальных церемоний и объектом благочестивых паломничеств. Они хотели представить их в качестве божеств своим недорослям, каковые оттого, что их окончательно втоптали в грязь, впали в ярость и до сих пор люто нас ненавидят. Ну и пусть, все равно нам, не побоявшимся навязать себе такое количество созданных по нашему подобию ложных богов довольно приятно думать, что на одной луне и быть может, на несколько тысячелетий мы будем фигурировать как обитатели Олимпа, который и в самом деле где-то существует, ведь мы оттуда пришли и ничто, по-видимому, не помешает нам вновь вернуться, когда мы того захотим.

На зимние квартиры

Еще более забавное зрелище ожидало нас на следующей луне: самцы на этой планетке оказались не крупнее майского хруща. Когда женщине хочется, она напускает их полное влагалище.

Один из этих мужичков, чей голос доносился до меня через акустический аппарат, поведал: «Зима на подходе, пора подыскивать жилье», и он показал пальцем на одну из проходивших мимо женщин: он рассчитывал, воспользовавшись ее сном, в нее проникнуть, чтобы присоединиться к нескольким сотоварищам, что уже вовсю там кутили, питаясь разнообразными выделениями, которыми женщина обязана наслаждению. Они выходят оттуда, когда приходит пора кладки, не представляя, где находятся, и с большим трудом снова, вписываются в жизнь, в которой ты должен сам о себе заботиться и которая, очевидно, создана не для них.

Цепная любовь

Оставалась третья луна, населенная почти исключительно гермафродитами. Я говорю «почти», потому что на них батрачили неотесанные сельчане, живущие на наш манер, парами. Ну а они, то мужчины, то женщины, сами оплодотворяют друг друга. Так что никогда толком не известно, откуда взялись дети. Их откладывают в траве в виде черных икринок и больше о них не пекутся. Мало у каких видов, как отмечалось, можно наблюдать подобный диморфизм между свежевылупившимся существом и взрослой особью. За этими черными икринками гоняются гурманы, и к моменту проклевывания они в больших количествах куда-то исчезают. Просто чудо, что среди стольких опасностей их популяции удается удерживаться на почти постоянном уровне.

У них на передний план выдвигается культ задницы. Хочешь подать милостыню, проголосовать, даже просто послать письмо — все это предлагается делать через щель. Явившиеся от нас миссионеры попытались было насадить там культ Девы Марии, но рвение правоверных с самого начала привлекли ее преосвященные мясистые выпуклости, точнее, те «мускулярно-жировые массивы», лобызать каковые они приходят во время пышных церемоний, когда священник, приподнимая одной рукой прикрывающую статую мантию, другой исправно вытирает после каждого поцелуя небольшой тряпицей ее каллипигиевы округлости (надо сказать, гермафродиты с той луны слюнявы).

Их обычно видишь, когда они занимаются любовью по цепочке, каждый спереди мужчина служит женщиной для того, кто за ним следует, составляя замкнутый круг из примерно двадцати особей, который часами кружит на месте наподобие дервишей. Ибо они владеют искусством удерживаться от извержения целыми днями, а самые сдержанные — месяцами; этим удается повернуть семя вспять, дабы «напитать мозг» и извлечь отсюда пользу, утверждают они, для «излечения болезней, продления жизни и даже достижения бессмертия». Дома у них в форме спирали, в которую попадаешь через простую дыру на уровне земли; они забиваются туда, когда наступают холода и затыкают отверстие, чтобы никто их не отрывал. Подчас по десятку, полностью поглощенные любовным актом, они впадают в летаргический сон, из которого выходят только по весне, когда солнце начинает прогревать стенки их жилища и они в поисках новых союзов решают расстаться, чтобы испытать свои шансы снаружи.

Мы провели у них не так много времени, поскольку вслед за горячим приемом, обнаружив тщетность своих попыток залучить нас в свой тесный круг, они стали относиться к нам далеко не так приветливо, их постоянные подначки сделали наше пребывание настолько неуютным, что мы решили его сократить. К тому же подходил к концу запас топлива: не имея возможности залететь по пути на Безымянную планету, мы вернулись на ракету, служившую нам орбитальной станцией, и, запустив двигатели, вырвались из притяжения мира, который давеча исследовали, дабы в очередной раз и кратчайшим путем вернуться на нашу старую добрую Землю.

Какой-то мак

Добавлю еще одно замечание, на сей раз касательно их сельского хозяйства, пусть оно и заинтересует разве что считанных специалистов. Мы видели у них, причем на бескрайних просторах, всего одно культурное растение, как раз в цвету и схожее с нашим маком-самосейкой, но более мощное и, как показалось, находящееся под их постоянным надзором. По крайней мере, сорвать хотя бы один стебелек не представилось возможным.

Нам так и не удалось узнать, как им удается превратить мак в добротную, сытную пищу. Сохраняемую в тайне процедуру гермафродиты, похоже, придерживают за собой, коли сплошь и рядом доведенные до голода скудородностью своих жалких наделов смерды довольствуются тем же пропитанием, что и скот, — и во многом разделяют его жизнь. Читатель, несомненно, разочарован, что ничего об этом не узнал, но пусть он примет в расчет краткость нашего пребывания, она-то и не позволила продолжить дознание и извлечь из нашего расследования максимум.