Финское солнце - Ильдар Абузяров Страница 38

– А чего ты к нему прицепился? – защищал друга Антти. – Или не видишь, что человек весь выложился на сцене и теперь выжат, как губка?

– Вижу, – соглашался Ряссанен. – Я никогда не говорил, что у Рокси нет таланта. Но он никакой не пророк, а просто музыкант и импровизатор Божией милостию.

16

И то правда: импровизатором Рокси Аутти был бесподобным! Сидел себе и импровизировал, для души, но божественно. То есть, как и Антти, почти ничего не делал. Но послушать эти его импровизации каждый вечер собиралось почти полгорода. Если честно, людям не было дела до дороговатого кафе Артти Шуллера. Оно бы на хрен никому не сдалось, если бы не божественная игра Аутти. Именно из-за нее «Спасательная шлюпка» стала вторым после лечебного сада Ювенале местом, куда приходили хуторяне, чтобы залить бушующий огонь прохладными водами или пустить все свои проблемы по волнам клавиш Аутти.

Под музыку Рокси и выпивка пробирала сильнее. И ветер для плохих дум казался шквалисто-встречным.

Если кому-то было слишком холодно, одиноко и печально, Рокси всегда разжигал для загрустившего бедолаги душевный компанейский костерок, распалив огонь с помощью клавиш-дров и рыжего факела гитары. Он играл для опечаленных с такой страстью, что казалось, будто вот-вот расколет, раздолбает колунами-пальцами рояль на мелкие щепки-лучинки.

Играя, он входил в такой раж, что уже не управлял своим телом. Руки его выкручивались, кисти сводило судорогой, губы начинали бормотать в такт аккомпанементу пальцев что-то невнятное и неразборчивое, словно Рокси Аутти не просто играл, но летел, парил над залом, держа в горсти похищенную душу печального слушателя.

В такие минуты счастливому бедолаге оставалось лишь сидеть, открыв рот, и ощущать перемену к лучшему. А возможно, и самому участвовать в преображении, плеская крепкое пойло на каменку чрева. Подлить масла, то есть спирта в огонь не вредно.

17

В общем, Рокси, как и Ювенале, был кудесником и целителем душ. В своем роде. Как и Ювенале, он являлся по первому зову страждущего и помогал всем без исключения. Стоило открыть дверцу кафе, словно крышку заветного музыкального ларчика, как Рокси Аутти выскакивал со своими мелодиями, словно чертик из табакерки.

Во время игры он мог в экстазе повернуть гитару и стучать в нее, как в бубен. Иногда он жонглировал душами слушателей так яростно, что из носа у него струилась кровь, а с висков пот. Потел он так, словно нырял в поток самого страстного бытия, а потом выныривал мокрым до последней нитки. А порой Аутти доигрывался до сильного жара и сухости во рту, словно побывал в областях небытия. Вот за такую самоотдачу, за безграничную преданность своему делу и людям все в Нижнем Хуторе и любили его.

– Этот Рокси – настоящий шаман, – говорили завсегдатаи «Спасательной шлюпки», – И гитарист первоклассный.

– Смеетесь, что ли? Да он лучший в мире шаманист! Если ему грустно – идет дождь, если весело – сияет солнце. Своей музыкой он может выпрашивать у духов неба, леса и реки любую погоду. Ведь стихи для своей музыки Рокси тоже сам пишет. Впрочем, кто его знает? Может, стихи и музыка приходят к нему во время транса и общения с духами?

В кафе-клубе Артти Шуллера «Спасательная шлюпка» Рокси играл на рояле, электрогитаре и контрабасе до поздней ночи, врачуя духовные болезни. И все это – за тарелку риса с рыбой или картофеля с мясом. Играл один сразу на трех инструментах за выпивку и закуску, как и положено шаманам.

А по-другому и быть не могло. Начни он продавать себя не за символическую плату, боги враз могли бы его наказать и отобрать свой дар. А то и в могилу свести.

18

Рокси сильно любил, и это давало ему силы играть дальше. А когда он играл, не только люди, но и ящеры, жабы, мокрицы, саламандры и скорпионы, слизни и змеи – все твари земные приходили или приползали, завороженные звуками, словно это был сам дух животворящий…

Все в кафе, кроме Кайсы, восхищались талантом Рокси Аутти. И Рокси, которого переполняла энергия жизни и любви, не мог этого не знать. Он понимал, что бытие, бушующее в его душе, недостаточно для Кайсы. И даже сотни миров, которые он изобрел, и еще тысячи, которые еще изобретет, если постарается, ее не удовлетворят. Ведь мало же ей песен, которые он для нее написал и которые напишет. Он видел, что вся его музыка, божественная, прекрасная, вся целиком, без остатка, уходит, словно вода меж пальцев, в расщелины холодных глаз Кайсы. И ничего не мог с этим поделать.

«Как часто, – подумал Антти в пустоту, – общаясь с друзьями и родными, мы им завидуем. Нам и в голову не приходит, что в любой момент можем потерять их навсегда».

Встав с кресла, Антти подошел к музыкальному центру, выключил его и взял в руки мертвую пластиковую коробочку.

«Моему верному другу и соратнику» было написано на картинке с пустыней. Конечно, Артти Шуллер мог поставить это посвящение для того лишь, чтобы обезопасить себя, если возникнут вопросы по поводу авторских прав.

Подойдя к окну, Антти вновь взглянул на темное небо, на морось и слякоть за окном. Вот уж который день после смерти Рокси Аутти небо не прояснялось, а дождь сыпал без перерыва, не в силах насытить землю.

Антти всё смотрел и смотрел на опустевший двор. Пейзаж, ясно, ничуть не менялся: детская площадка, гаражи, стиснутая домами полуразрушенная хоккейная коробка, трансформаторная будка… Сколько ни обживай это унылое и убогое пространство, всё равно в нем останется неизбывная тоска. Антти видел, как пожилая уже женщина, закутанная в пленку дождевика, подошла к мусорным бакам и начала что-то перекладывать из них в детскую коляску. Кто это мог быть? Сирка? Курве? Синника? Лахья? Рухья?

Сквозь стену дождя Антти увидел, как, протискиваясь между припаркованными машинами, к подъезду «Дома» подполз здоровенный джип. Хлопнув то ли дверцей, то зонтом – а может, это был гром? – из него выскочил Суммо Хаппонен. Обежав машину с уже открытым зонтом, Суммо помог выползти и Кайсе. А потом, проводив ее до подъезда, крепко прижал к себе и вроде бы даже поцеловал.

«Вот ведь сука! Едва кончился траур по Рокси, а они уже прилюдно обжимаются на том месте, где он пролил кровь. – Антти снова поставил диск и сделал погромче. – Пусть услышат, когда зайдут в дом».

Потом он достал блокнот, в который записывал своих личных врагов. Тех, с кем он собирался расправиться ради лучшей жизни в Нижнем Хуторе. Под именами нечестивца Мерве и всего семейства Хаппоненов Антти уверенной рукой написал «Кайса». А затем, подумав немного, добавил: «Ювенале». Механизм разрушения мира был запущен. Осталось только обстряпать это дельце. А потом вновь сесть в кресло у окна и наслаждаться, глядя, как мир схлопывается. А уж когда всё к чертям провалится, он найдет Рокси по ту сторону черной дыры. И вместе они еще повоюют.

История седьмая
Кислота клюквы, чернота черники