Американская империя - Анатолий Уткин Страница 38

На Ближнем Востоке американские компании уже к 1944 г. владели 42% разведанных запасов нефти, в 19 раз увеличив свою долю за военные годы. Летом 1946 г. США начали укреплять свои позиции в Корее. Э. Поули, доверенное лицо Г. Трумэна, писал 22 июня президенту: «Хотя Корея и небольшая страна и, учитывая нашу общую военную мощь, наша ответственность здесь невелика, она является полем идеологической битвы, от исхода которой зависит наш общий успех в Азии». Президент заверил, что американцы «останутся в Корее так долго, сколько будет нужно». Вот выдержка из речи Трумэна 17 июля 1946 г.: «Я думаю, что наше будущее лежит, с торговой точки зрения, в тихоокеанском бассейне — и я думаю, что мы в конечном счете овладеем им». Главнокомандующий войсками США в этом регионе генерал Макартур говорил: «Ныне Тихий океан стал англосаксонским озером, и наша линия обороны идет по островам, опоясывающим азиатское побережье».

В августе 1946 г. президент Г. Трумэн послал в Средиземное море военно-морскую эскадру во главе с авианосцем новейшей конструкции «Франклин Д. Рузвельт». Остался лишь формальный шаг до объявления огромной географической зоны, непосредственно соприкасающейся с СССР, сферой жизненных интересов США. По тайным дипломатическим каналам весть о готовности США оказать Греции и Турции свое «покровительство» была доведена до греческого и турецкого правительств уже в сентябре — ноябре 1946 г.

Следует отметить тот факт, что могущество США в послевоенные годы возросло не только благодаря необычайному броску, осуществленному экономикой страны, но и ввиду того, что остальной капиталистический мир переживал тяжелый экономический спад. Наиболее весомый потенциальный конкурент в капиталистическом мире — Великобритания, центр некогда величайшей империи, находилась в состоянии упадка. Из орбиты ее имперских прерогатив выходили Индия, Бирма, Египет, Палестина, из-под политического влияния — Греция и Турция. На форпосты прежнего английского присутствия заступали Соединенные Штаты. Наиболее драматическим образом это проявилось в Восточном Средиземноморье.

21 февраля 1947 г. английский посол в Вашингтоне лорд Инверчепел попросил немедленной аудиенции у государственного секретаря Дж. Маршалла, но безуспешно — Маршалл на уик-энд покинул город. Чувствуя важность английской дипломатической активности, заместитель государственного секретаря Д. Ачесон пренебрег формальностями, взял на себя инициативу и изучил две британские памятные записки. Их смысл сводился к следующему: ресурсы Англии не позволяют ей оказывать помощь Греции и Турции после марта 1947г. Д. Ачесон оповестил Г. Трумэна и Дж. Маршалла о содержании английских посланий. Он оценивал ситуацию следующим образом: «Мы должны принять наиболее важное за период после окончания Второй мировой войны решение». В течение нескольких дней произошел обмен мнениями между Г. Трумэном, Дж. Маршаллом, Дж. Форрестолом, Патерсоном и Ачесоном, в ходе которого было решено «предпринять незамедлительные шаги по предоставлению всей возможной помощи Греции и, в меньших масштабах, Турции». Речь по существу шла не о судьбе двух средиземноморских государств, а о важном изменении в американской политике на западноевропейском направлении. К этому времени США уже закрепились в Западной Европе и проникли во многие колониальные владения европейских держав

К 1947 — 1948 годам западноевропейский регион стал зависимым от США, колониальные империи европейских стран превратились в поле деятельности американских монополий, в ряде из них расширялось американское военное присутствие. Теперь предстояла вторая стадия «операции Европа». Предстояло укрепить экономику западноевропейских стран и при их помощи установить желаемый порядок в мировых делах. Это помогло бы США контролировать Средиземноморье, Ближний Восток и Африку. Опираясь на оккупированную Японию и Южную Корею, США надеялись контролировать развитие Китая при посредничестве Гоминдана, то есть выступать «арбитром» Азии. «Договор Рио-де-Жанейро» о межамериканской обороне логически продолжал «доктрину Монро», обеспечивая американское доминирование в Латинской Америке. Оставалось лишь изолировать Советский Союз, добиваясь либо его зависимости, либо «ухода во внутренние пространства» — своеобразного оттеснения СССР от главных мировых процессов.

На встрече с ведущими представителями конгресса в Белом доме 27 февраля 1947 г. госсекретарь Маршалл нарисовал устрашающую картину того, как СССР при помощи греческих партизан овладеет средиземноморским форпостом, что сразу поставит Турцию в положение страны, «окруженной со всех сторон». По словам госсекретаря, «доминирование Советского Союза было бы таким образом распространено на весь Ближний Восток до границ Индии. Влияние этого на Венгрию, Австрию, Италию и Францию невозможно преувеличить. Не было бы данью алармизму сказать, что мы стоим перед первым из серии кризисов, которые могут распространить советское доминирование на Европу, Ближний Восток и Азию».

Казалось, что превзойти Маршалла нельзя. Однако Д. Ачесон, взяв слово вслед за Маршаллом, заявил, ни более ни менее, что со времен борьбы Рима и Карфагена мир не знал такой поляризации сил. «Если СССР преуспеет в своих замыслах, то в его руках будут две трети мировой суши и три четверти мирового населения». Напомним, что речь шла о стране, прилагавшей чрезвычайные усилия, чтобы обеспечить выживание, минимально нормальные жизненные условия своему населению, восстановить пораженное войной народное хозяйство, залечить раны. Говоря от лица сенаторов, находившихся под сильным впечатлением от речей Маршалла и Ачесона, А. Ванденберг обратился к Г. Трумэну: «Мистер президент, если вы скажете это конгрессу и стране, я поддержу вас, и, полагаю, также поступит большинство членов конгресса». Он посоветовал обратиться к стране и конгрессу с чрезвычайным заявлением, чтобы, по его словам, «вывести прижимистый конгресс из апатии».

Текст речи Трумэна готовился под общим руководством Д. Ачесона. Главная идея речи — показать, что существует задача глобального «сдерживания коммунизма», и США готовы взять на себя соответствующие обязательства. Приготовленный текст был показан Дж. Кеннану: авторы хотели, чтобы речь президента несла тот же пропагандистский заряд, что и знаменитые телеграммы Дж. Кеннана. Любопытно отметить реакцию Дж. Кеннана, ведь ему предстояло санкционировать тот курс, начало которому положил он сам два с лишним года назад. Текст попросту напугал его. В проекте выступления президента шла речь о масштабном обязательстве Соединенных Штатов помогать «всем свободным народам» в противостоянии внешнему давлению. Глобальный интервенционизм США объявлялся официальной американской политикой, при таком подходе любое американское вмешательство где бы то ни было не требовало дополнительного разрешения — индульгенция выдавалась на все случаи и навсегда. Дж. Кеннан, предвидя неисчислимые проблемы в будущем, попытался противиться глобализации греческой и турецкой ситуации. Последний предохранительный клапан попытался открыть Дж. Элси, главный автор президентских речей. Он увидел политический заряд, которым начинена речь президента. В специальном меморандуме помощнику президента по национальной безопасности К. Клиффорду от 7 марта 1947 г. Элси писал: «За последнее время со стороны СССР не было открытых действий, которые служили бы соответствующим предлогом для речи в стиле „карты на стол“.