Путешествие во тьме - Джин Рис Страница 38

— Сейчас же пусти меня, — но он все не отпускал мою руку. Я стукнула по его забинтованному запястью, чтобы он отстал. Должно быть, я причинила ему боль, потому что он начал орать и обзывать меня по-всякому.

— Ты зачем это сделала, маленькая дрянь? Шлюха!

Это было похоже на морскую болезнь. Только хуже, как при самой сильной качке, все вокруг качалось вверх и вниз. И рвота. И мысль: «Так не должно быть, так не должно быть. Нет, не должно. Соберись, возьми себя в руки, этого не может быть, разве я всегда не… Ведь этого никогда не случалось раньше. Почему же теперь?»

Когда я вернулась в спальню, его уже не было. «Он исчез, как вспышка молнии», — сказала бы Этель. На полу валялись осколки стекла. Я смела их в газеты, потом сложила в стопку граммофонные пластинки. (Не надо думать об этом, не надо думать, потому что если начать думать, это станет правдой.)

Раздевшись, я скользнула в постель. Все по-прежнему качалось — вверх-вниз.

«Ты знаешь край, где все не так..»

…Мисс Джексон часто напевала эту песенку высоким дрожащим голоском и еще она пела «У синих эльзасских гор я плачу и жду его» — мисс Джексон незаконная дочь полковника Джексона — да бедная незаконная старушка но такая прелестная женщина и так хорошо говорит по-французски она безусловно заслуживает тех денег которые просит за уроки конечно ее мать была… так темно в ее гостиной засохшие опахала из пальмовых листьев и пожелтевшие фотографии мужчин в военной форме а за окном листья бананового дерева блестящие резные (рвать банановый лист то же самое что рвать плотный зеленый шелк только легче) мисс Джексон была очень худой и стройной и всегда носила черное… ее мертвенно-белое лицо и блестящие глаза цвета черной смородины… да деточки вы можете устроить ночной пикник в саду но только не бросайтесь ничем в Капитана Кэмерона (Капитан Кэмерон — это кот) — ее голос всегда был таким тонким и тихим когда она старалась говорить громко… выкрикивая дети дети не ссорьтесь не ссорьтесь не пугайте Капитана Кэмерона… оцинкованная железная ограда казалась синей в лунном свете… синей и ужасно холодной… а она пела «У синих гор».

Синие горы — одна из них называлась Морн Гран Буа… и еще Морн Англэз Морн Коллэ Англэз Морн Труа Питон Морн Рест… одна называлась Морн Рест — и Морн Диаблотен [50]ее вершина всегда была закрыта тучами это высокая гора пять тысяч футов и Энн Чьюитт всегда говорила что там живут колдуны — она побывала в плену у колдунов (колдуньи выкапывают мертвецов и отрубают у них пальцы чтобы потом с их помощью колдовать)… но если ты живешь здесь то не станешь воспринимать их всерьез…

Колдуны оборотни вампиры… лежать в темноте и бояться вампиров которые влетают в окно и пьют твою кровь… они сначала усыпляют тебя взмахами крыльев а потом сосут твою кровь — ты видишь их днем и не узнаешь… они выглядят совсем как обычные люди только у них красные глаза и очень пристальный взгляд и они становятся вампирами по ночам… иногда глядя в зеркало я думала что у меня глаза как у вампира…

Кровать качалась вверх-вниз, а я лежала и думала: «Этого не может быть. Возьми себя в руки. Этого не может быть. Я же всегда… И все что надо делала, всегда… Я знаю, когда это произошло. Лампа над кроватью отбрасывала синюю тень. Это был тот, с которым я встретилась после того, как уехал Карл». Считать дни и числа и думать: «Нет, это было не в тот раз. Наверное, это было, когда…»

Конечно, если все уже произошло, это больше не фантазии, это неизбежность. Неизбежность — это то, что ты делаешь или уже сделала. Фантазии это лишь то, чего ты не делала. Это случается со всеми.

Неизбежно, очевидно, ожидаемо… Они разглядывают тебя, их лица как маски, на них вечная гримаса неодобрения. Мы всегда знали, что эта девушка… Да помогите же! Помогите! Вы же видите, что я тону!..

Мне снилось, что плыву на корабле. С палубы можно видеть маленькие острова — кукольные острова — корабль плыл по кукольному морю, прозрачному, как стекло.

Кто-то проговорил мне в ухо: «Вот твой остров, о котором ты так долго мечтала».

Корабль плыл очень близко к острову, на котором находился мой дом, только деревья были совсем не такими. Это были английские деревья, их листья свешивались в воду. Я старалась ухватиться за ветку и выскочить на берег, но палуба корабля стала подниматься. Кто-то выпал за борт.

Я увидела матроса, который держал детский гробик Он поднял крышку, поклонился и провозгласил: «Маленький епископ», и карлик с плешивой головой поднялся и сел в гробу. На нем была одежда священника. На среднем пальце сверкало огромное кольцо с синим камнем.

«Мне нужно поцеловать это кольцо, — пронеслось во сне у меня в голове, — а потом он начнет читать молитву». In nomine Patris, Filii [51].

Когда карлик встал, он оказался маленьким, как кукла. И его огромные, сверкающие глаза на узком злобном лице вращались, как у куклы, когда ее переворачиваешь с одного бока на другой. Он кланялся влево и вправо, а матрос поддерживал его.

Но я думала: «Что за бортом?» И чувствовала, как сердце куда-то проваливается.

Я все еще пыталась приблизиться к борту и выбраться на берег. Я делала огромные шаги, я почти летела среди туманных фигур. Я чувствовала страшную усталость, но должна была идти. Сон дошел до кульминации бессмысленности, усталости и беспомощности. Палуба опускалась и поднималась. Но когда я проснулась, качка все продолжалась.

Было странно, как после этого я продолжала мечтать о море.