Маджонг - Алексей Никитин Страница 38

Только тут Кара Гэргэн увидел, что перед ним не обычные шахматы. Рядом с привычными конями, слонами и пешками несколько клеток были заняты небольшими разноцветными перьями, косточками слив и абрикосов, а посредине лежали игральные кости.

Не зная, как себя повести, он решил, что значение имеют только фигуры, и начал Испанскую партию, двинув королевскую пешку на привычное е4.

Противник в ответ бросил кости, после чего снял с доски очищенный лесной орешек, легко бросил его в рот, прожевал и проглотил. Это и был его ход.

Кара Гэргэн не знал правил, он совершенно не понимал, что делать, что можно и чего нельзя в этой игре. Он продолжил Испанскую партию и, игнорируя косточки и перья, вывел слона на с4. Противник сдул с доски все его перья.

«Даже кости не бросил, — возмутился Кара Гэргэн. — Сейчас снесу к чертям все на пол, что он тогда скажет?»

Но, даже думая так, он знал, что ничего похожего не сделает, — это значило бы, что он сдался. А сдаваться он не собирался.

«Как же играть?» — растерянно оглянулся он и увидел, что на остальных столиках нет даже шахмат. На одном были натянуты какие-то веревки, а между ними разбросаны стеклянные шарики, на другом стояли вырезанные из темного и светлого дерева слоны и носороги, еще на одном вместо клеток были сделаны небольшие углубления, заполненные небольшими разноцветными камнями.

— Послушай, — не выдержал Кара Гэргэн, — у этой игры есть правила? Как в нее играть?..

— Правила есть, — ответил хозяин комнаты. Лицо его все время было в тени, и только теперь он подался к доске и свет из щупальца кальмара лег на его лицо. — Только это не игра.

— Да что же это так шумит? — оглянулся Кара Гэргэн. Гул, преследовавший его все это время, стал громче и продолжал стремительно нарастать.

— Это вертолеты.

* * *

Это действительно были вертолеты. Две машины, черные в лучах противостоящего солнца, медленно поднялись над сопкой и зависли на несколько мгновений, отбрасывая такие же черные тени, прежде чем, набрав скорость, понестись на Кара Гэргэна. Растерявшись, он бессильно замер, следя за их стремительным, хищным полетом. Вертолеты промчались в нескольких десятках метров от него, и он отчетливо разглядел людей в камуфляже с карабинами. Уже провожая их взглядом, он с удивлением понял, что эти вертолеты, и охотники, и сама возможность встречи с ними вызвали у него совершенно невозможный, нечеловеческий, звериный ужас.

Спустя всего минуту вертолеты исчезли из виду, и еще через минуту стих звук винтов.

«Удивительно, — подумал Кара Гэргэн, — я ведь слышал их долго. Все время, пока они летели сюда, я слышал их, я спал и слышал их. И это было. Сколько же это длилось? Час? Два?»

Но ни солнце, висевшее там же, где он видел его, когда только поднялся на сопку, ни часы, хотя нарочно время он не замечал, не подтверждали это его предположение. По всему выходило, что спал он не больше нескольких минут.

* * *

— Очень хорошо, — выслушав вечером его рассказ, сказал Кай Данх. — Только это был не сон. Это проявилась твоя новая природа, включился инстинкт кама. Цепь событий, которые привели тебя сюда и сделали шаманом, уже начала выстраиваться. Ты не в силах остановить этот процесс, но можешь его направить.

В доме старого шамана было тихо. Они сидели вдвоем в той же заполненной медведями комнате, что и утром.

— Но там не было ничего такого, — пожал плечами Кара Гэргэн. — Я просто вспомнил давний случай. Хотя, конечно, как-то странно вспомнил. Да нет же, это был сон. Вот, послушай.

— Стоп! — Кай Данх остановил его быстрым жестом. — Никогда никому не рассказывай своих видений. Можешь считать их снами, можешь — божественным откровением, чем угодно, ты сам потом решишь, как к ним относиться. Но никогда никому не рассказывай, что ты видел на самом деле.

— Хорошо, — не стал спорить Кара Гэргэн. — А что же вертолеты?

— Это охотники. Здесь заповедник, но им плевать. Летают, стреляют.

— И ты не можешь ничего сделать? — Кара Гэргэн взял в руки плюшевого медведя, валявшегося на диване. У зверя были большие глаза ребенка и хищно оскаленная пасть.

— А что я могу? Привезти сюда зенитную установку и сбивать их? Кроме того. Ладно, оставим на время этот разговор. С охотниками мне самому пока не все ясно. Там много странного. Но в твоем рассказе была еще одна интересная деталь. Скажи, ты ведь не брал с собой бубен?

— Нет, ничего не брал.

— Думаю, это шум подлетающих вертолетов помог тебе так быстро войти в транс.

— Вертолеты в роли бубуна, — засмеялся Кара Гэргэн.

— Да запросто. У меня зять собственное мычание записал. Когда ему надо поработать, он включает плеер, надевает наушники и впадает в транс.

— Зять у тебя тоже шаман?

— Перуанский, — насмешливо дернул губой Кай Данх. — Чего смеешься?.. Как-то старшая дочка сообщила мне: «Папа, я видела во сне своего мужа. Он скоро за мной приедет». Ну, что тут скажешь?.. Ждем, — говорю, — пусть приезжает.

И через месяц пожаловал. Маленький, темненький, глаза как два перфоратора, взгляд — выдержать невозможно. Грибы свои привез, кактусы сушеные. А я эти грибы видеть не могу. Кактусы — ничего еще, а грибы мне нельзя.

— Что, врачи не велят? — засмеялся Кара Гэргэн.

— Вроде того. Как-то раз попробовал, едва жив остался.

— И что же твой зять — здесь теперь живет?

— Нет. Два месяца у нас покрутился и уехал с моей дочкой в свои Анды. Так о чем мы?..

— О бубнах.

— Да. Бубен мы тебе сделаем, но и ты времени не теряй. Отрабатывай собственную технику. Не всегда же под рукой окажутся вертолеты.

— Хорошо. Тогда я действительно возьму на время твой.

Огромный бубен с обтянутыми кожей, выпирающими концами распорок, был похож на штурвал небольшого парусника.

* * *

— Как они с ним управляются?

Бубен был в две трети его роста. Бить в него, танцуя, казалось полным безумием. Кара Гэргэн не представлял, как он станет это делать, если даже просто поднять и удерживать на весу эту махину у него едва получалось.

Он устроился на стуле и кое-как поставил бубен между ногами. Кажется, так ставят виолончель?.. Или ее ставят перпендикулярно?.. Удерживая бубен левой рукой, правой он попробовал слегка постукивать по туго натянутой коже, и тихонько затянул первое, что пришло в голову, «Черного ворона». Со стороны, конечно, это выглядело странно, и чувствовал он себя довольно дико, но если уж так надо, то он готов был к этому привыкнуть.

Кара Гэргэн не собирался немедленно накладывать хэн тамган. Он и не знал, что и как делать. Хотя уже понимал, зачем это нужно. События прошлого, особенно недавнего прошлого, не скрепленные волей шамана, могут быть изменены в любой момент кем угодно, хоть бы и другим шаманом. Последствия этого могут быть сокрушительными. Он просто исчезнет и из этого мира, и из памяти людей. Поэтому действительно надо спешить. Но займется он этим не сегодня. Все, что он хотел сделать сейчас, и все, что мог, — это хоть как-то привести в порядок собственные мысли. Ему надо было заново составить представление об окружающем мире. Старое уже никуда не годилось.