Возвращение из Индии - Авраам Бен Иегошуа Страница 38

Книгу Возвращение из Индии - Авраам Бен Иегошуа читаем онлайн бесплатно полную версию! Чтобы начать читать не надо регистрации. Напомним, что читать онлайн вы можете не только на компьютере, но и на андроид (Android), iPhone и iPad. Приятного чтения!

Возвращение из Индии - Авраам Бен Иегошуа читать онлайн бесплатно

Возвращение из Индии - Авраам Бен Иегошуа - читать книгу онлайн бесплатно, автор Авраам Бен Иегошуа

Быстро одевшись, я побрился и отправился проведать мою больную, чья слабость подсказала мне, что ее состояние снова ухудшилось; я понял это даже раньше, чем подошел к ее кровати. Меня сопровождала индийская сиделка, которая, похоже, не знала, что я лечащий врач, и принимала меня, по-видимому, за одного из родственников. Эффект от укола глюкозы был кратковременным. Температура у Эйнат стала еще выше, а ее кожа — еще более желтой, чем накануне. Но что волновало и тревожило меня более всего, это почти полное отсутствие выделения мочи в последние дни. Меняя ей повязку на ноге, я продолжал свои расспросы; ответы ее были не слишком определенными: гепатит был у нее уже не менее месяца, и четкой границы между здоровьем и болезнью она тоже не могла назвать. Я помог ей раздеться и велел лечь на спину так, чтобы я мог не только прощупать ее сморщившуюся печень, но также и почки, которые были немного увеличены. Молодая индуска с удивлением наблюдала за тем, как я старался не касаться обнаженных грудей Эйнат, которые, по сравнению с ее истощенным телом, выглядели большими и упругими.

Мне доводилось уже слышать жалобы молодых врачей на пагубное воздействие, которое оказывают контакты с больными женщинами на мужскую сексуальность, — сам я ничего подобного не испытывал. Тем не менее проблема не казалась мне выдуманной, здесь, в Бодхгае, я мог в этом убедиться — в этой прохладной, пустой комнате присутствие привлекательной индийской девушки, стоявшей рядом, соединилось вдруг с приятным ощущением, испытываемым моими ладонями, касавшимися обнаженного живота Эйнат… и острая вспышка желания пронзила меня. Я напомнил себе, что хорошо бы помастурбуривать, перед тем как пойти спать, учитывая, что с утра начнется наше долгое возвращение домой, — возвращение, совершаемое в большой спешке и уже по одной этой причине опасное для больной. Учитывая данные анализа крови, привезенные мною из Калькутты, правильнее всего было бы поступить так: еще несколько дней продержать Эйнат на постельном режиме, а потом, убедившись, что рецидив невозможен и дорога ей по силам, пускаться в обратный путь.

— Вашим родителям, похоже, не терпится как можно скорее вернуться домой, — сказал я ей, делая еще один укол глюкозы; при этом я нашел в себе силы воздержаться от каких-либо комментариев по этому поводу.

— Да, — вяло ответила Эйнат, как если бы и ей самой пришло это в голову. — Отец должен быть на работе не позднее воскресенья.

— Но почему?! — воскликнул я.

Она этого не знала, или, что вернее, почему-то не захотела дать мне ясного ответа, объясняющего действия ее родителей. Я решил на время отказаться от попыток удовлетворить свое любопытство и предложил совершить небольшую прогулку по аллее.

— Знаю, знаю… вы еще слабы, — сказал я ей, — но если ваши родители настаивают на том, чтобы отправиться в путь завтра, вы должны свой первый шаг к дому совершить сегодня, здесь, на воздухе и безо всякого принуждения.

Застенчивая улыбка показалась на ее лице, это была неуверенная, мучительная улыбка, которая была затем стерта с ее лица какой-то внутренней тревогой. Поначалу моя идея нисколько ее не заинтересовала, но затем она согласилась попробовать, поднялась и на заплетающихся ногах стояла, не решаясь сделать первый шаг. Оказалось, что она, кроме всего прочего, не может решить, следует ли ей сменить длинную белую индийскую сорочку, которая заменяла ей платье. В конце концов она решила ее оставить, добавив к ней вылинявшую джинсовую куртку, которая еще больше подчеркивала желтизну в ее глазных белках. Я повесил свою камеру через плечо, а потом попросил молодую индуску сопровождать нас во время прогулки, с тем чтобы, заблудившись, мы нашли дорогу обратно, пусть даже нельзя было представить ничего опасного, что могло бы произойти с нами в этом тихом, спокойном месте, которое, несмотря на его некоторую простодушную пасторальность, я продолжал воспринимать разновидностью рая, возможно из-за непрерывного солнечного света и самого солнца, огромного, великолепного, раскаленного, безжалостно заполняющего пространство видимого горизонта.

И в этом золотистом свете я впервые как следует разглядел двух юных женщин, рядом с небольшими золотыми воротами у каменной ограды, окружающей священное, посвященное Будде дерево породы Бо, которое все было изукрашено цветными лоскутами. В этом месте я попросил индийскую девушку сфотографировать меня и Эйнат. Но когда сразу после этого я попросил Эйнат сделать такое же фото, сняв меня и индийскую девушку на фоне заросшего лотосами пруда, я заметил, что камера моя трясется в ее руках, и немедленно освободил ее от этого задания, обратившись к проходившему мимо восточного вида богомольцу с просьбой сфотографировать нас втроем. Вот так и должен выглядеть рай, продолжал я размышлять, чуть-чуть в то же время поддерживая мою пациентку, у которой кружилась голова от прогулки, после того, как столько дней ей пришлось провести в постели.

— Посмотри, как все вокруг нас просто пропитано одухотворенностью, — сказал я ей, стараясь приободрить ее. И, произнеся это, я кивнул на цветущие сады, окружавшие огромный тибетский монастырь, высившийся дальше места нашей прогулки, прямо у дороги. — Вот так и должен выглядеть настоящий рай, исполненным одухотворенности. Он предназначен для жизни дольней, не горней.

И я снова вытащил свою камеру из чехла и попросил какого-то прохожего сфотографировать нас с разных точек дороги, которая, уходя вдаль, вилась мимо буддийских монастырей, каждый из которых был не похож на соседний, поскольку возводился в свое время представителями разных наций.

— После моей смерти моя душа, быть может, переберется в альбом для фотографий, и вспомнит, куда ей надо лететь, — сказал я по-английски молодой сиделке.

Но шутка моя не вызвала даже тени улыбки. Скорее, наоборот; она кивнула в подтверждение того, что подобная мысль правильна и понятна ей, поскольку, по ее представлению, человеку моего положения и моих лет вполне уместно уже было серьезно задуматься о смерти.

— Это просто стыд и срам — то, что ваши родители настаивают на немедленном возвращении, — продолжил я, обращаясь к Эйнат, которая не произнесла ни слова. — Но если ваш отец так уж спешит, — с подчеркнутой вежливостью продолжил я, — почему бы ему не отправиться одному, оставив нас здесь на несколько дней, до тех пор, пока вы не почувствуете себя лучше?

Но она продолжала молчать. Что-то странное почудилось мне в этом. Неужели сама мысль о том, что родители могут расстаться друг с другом, показалась ей неприемлемой, даже если речь шла о нескольких днях? — поразился я, или же ухудшение здоровья сделало ее равнодушной? Но именно потому, что этот вопрос так занимал меня, я не стал больше давить на Эйнат, ожидая немедленного ответа, особенно когда вдали, там, где заканчивалась накатанная и широкая дорога, я разглядел две коренастых фигуры — Лазара и его жены, — бредущих в розовом отсвете, отражающемся от речной глади позади них, прокладывая путь через толпу юных путешественников, только что прибывших из Гаи; по-видимому, они были оповещены о существовании гостиницы, из которой мы вышли на прогулку, и торопились ее отыскать.

— Мне очень нравится Индия, — сообщил я сопровождавшей нас девушке-индианке, хорошо понимая, что слово «нравится» плохо отражает суть того, что я хотел сказать, и я стал искать другое слово, способное лучше выразить и описать то странное ощущение свободы, что поднималось во мне. В эту минуту я увидел, что у Эйнат из носа потекла кровь, чего она, по-видимому не ощущала, по крайней мере, в первое время. Я не только тут же обнял ее, я приподнял ее и силой заставил сесть на камень, подставив сзади для опоры колено; я велел откинуть ей голову назад, положив ее мне на плечо; сам я сидел за ее спиной, носовым своим платком промокая струящуюся кровь. Красный ручеек являлся красноречивым свидетельством, подтверждавшим мою медицинскую интуицию. «Вот, — сказал я себе, — вот что говорит о том, насколько преждевременны эти разговоры о немедленном возвращении домой».

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы

Comments

    Ничего не найдено.