Тигры в красном - Лайза Клаусманн Страница 38

Дело было не только в Дейзи. В конце концов, в свои двадцать лет она еще ребенок. Хелена посмотрела на профиль племянницы, ветер ерошил короткие светлые полосы. Удивительно, подумала она, насколько Дейзи теперь независимая. Девочкой она буквально пожирала глазами Ник. Было видно, насколько это дитя боится не оправдать материнских надежд. А теперь такая беспечная, такая безмятежная. И к Ник теперь относится так же, как Хьюз, с долей снисходительности. И к тому же, напомнила себе Хелена, она выходит замуж. Молода, красива и заполучила своего мужчину. Ей больше не о чем беспокоиться. Она грезила об этом мальчике годами, сперва рисовалась перед ним, потом игнорировала его, пока, наконец, он не ответил ей взаимностью. Хелена хмыкнула. Дейзи целеустремленная, этого у нее не отнимешь.

Интересно, а секс у них есть? Не исключено. Теперь люди прыгают в постель с разбегу. Разумеется, когда она была в возрасте Дейзи, люди тоже при каждом удобном случае ныряли в койку, но в те годы приличия были превыше всего. Она не ложилась в постель с Эйвери до свадьбы, а ведь даже не была девственницей.

У них и в брачную ночь не случилось секса, поскольку оба перебрали шампанского. Честно говоря, она даже обрадовалась тогда. Секс с Феном был удручающим опытом. Он испытывал такой благоговейный страх перед ее телом, что она чувствовала себя игрушечным замком. А потом воспоминания об их занятиях любовью слились с осознанием его смерти, так что к тому времени, когда она встретила Эйвери, секс ее ужасал.

Но секс с Эйвери оказался совсем иным. Когда они все же занялись любовью, он все шептал «моя жена, моя кинозвезда», это было странно, но возбуждающе. После Эйвери лежал, обводил пальцами ее груди и смотрел из-под полуприкрытых век. А глаза у него карие, подумала Хелена, поняв вдруг, что до этого момента не знала, какого они цвета.

— Мне нравится, что ты не девственница, все это чушь, — сказал он. — Но я думал, что ты будешь немного опытнее.

— О, — в недоумении пробормотала Хелена.

— Я хочу, чтобы ты говорила, когда мы занимаемся любовью.

— О.

Эйвери засмеялся:

— Тебе нечего стыдиться, Хелена. Только не со мной.

— Я не стыжусь, — солгала Хелена.

Он взял ее лицо в ладони, посмотрел серьезно.

— Пообещай мне, что никогда не будешь скрывать, кто ты есть.

Хелена отвела глаза, но внутри разливалось тепло.

— Там, откуда я, люди не говорят так.

— Я знаю, откуда ты, — ответил Эйвери. — Все эти снобы с Восточного побережья, вроде твоей кузины. Но ты теперь далеко от них. Мы можем быть тем, кем захотим.

— Они не снобы, — возразила Хелена.

— Конечно, нет, ты права. — Он погладил ее по волосам. — Но мне хочется защитить тебя. Не хочу, чтобы ты чувствовала себя незначительной. Ты понимаешь, о чем я?

Она понимала.

— Хочу тебе кое-что показать. — Эйвери выбрался из постели и потянул Хелену через гостиную к деревянной двери, ведущей в комнату, которую небрежно назвал своим кабинетом, когда показывал Хелене дом.

Это было тесное квадратное помещение с одним маленьким окном. К стене приколоты две большие афиши. На одной мужчина в плаще держал дымящийся пистолет, а к его ноге прижималась рыжеволосая женщина в разорванном зеленом платье. «Расплата кровью», — было написано сверху большими красными буквами, а внизу: «Мафия преследует его… Она желает его… Но его не остановить!»

Вторая афиша была к фильму под названием «Глаз в замочной скважине» («Он смотрит на тебя, когда ты спишь»). Хелена никогда не слышала об этих фильмах, но, судя по названиям, — из тех, что показывают на сдвоенных дешевых сеансах.

На полу под афишами — сваленная в две груды женская одежда. Из мебели в комнате лишь серый металлический шкаф для документов, стол, заваленный фотографиями, и стул. Вдоль стен громоздятся коробки с каким-то хламом, Хелена углядела пустой флакон из-под духов, расческу и потрепанную книгу «Миссис Паркингтон». [34]

— Что это? — Почему-то ее особенно обеспокоила расческа. — Здесь живет кто-то еще?

— Я хочу познакомить тебя с Руби, — сказал Эйвери, простирая руки будто пастор.

— Прости, а кто такая Руби?

— Мое второе «я». — Он обошел комнату, любовно коснулся афиши «Расплаты кровью». — Не беспокойся. — Он повернулся к Хелене, застывшей в дверях. — Она умерла.

Хелена молча смотрела на него, поняв, что не знает этого человека.

— Послушай, я должен… нет, я хочу рассказать тебе все. — Он провел руками по волосам. — Позволишь?

Хелена кивнула, ей было страшно.

— До нашей с тобой встречи я был женат. На Руби. Не так, как мы с тобой, мы не расписывались в мэрии, но наши души были единым целым. Она была красива и талантлива, научила меня свободе. Посмотри. — Он взял со стола фотографию, протянул Хелене. Своенравные локоны разметались по плечам. Дерзкий взгляд мимо камеры. — Это она. Руби.

Хелене пришлось согласиться, что женщина шикарна, буквально излучает очарование. Подступила дурнота.

— Что с ней случилось?

— Они убили ее, — сказал Эйвери.

— Кто? — Хелена сомневалась, что хочет это знать.

— Все они. Гнусный, завистливый мир. — Эйвери вздохнул и опустился на пол, сел, скрестив ноги. — Ее тело нашли в автомобиле в безвестном проулке рядом с Сансет-бульвар. — Он смотрел на фото. — Ее задушили. Копы сказали, что, наверное, сумасшедший клиент. Называли ее проституткой, шлюхой. Но это они — шлюхи. Руби никогда не стала бы торговать собой. Никогда.

Хелена чувствовала себя будто пьяной. Или во сне, когда ты в своем доме, но понимаешь, что это не твой дом. Она потуже запахнула тонкий халатик, купленный специально для брачной ночи.

— Эйвери, милый, пойдем в постель. Я замерзла.

Может, если они покинут эту ужасную комнату, закроют дверь, то сумеют притвориться, будто ничего не было. Вернутся в спальню и переведут часы назад.

Выражение лица Эйвери изменилось.

— Бедная мышка, я напугал тебя. — Он поднялся с пола и обнял Хелену. — Я знаю, это сложно принять, и, возможно, я кажусь тебе безумцем. Но я хочу, чтобы ты меня узнала.

Руки у него были теплые, и она вспомнила, как он шептал «моя жена, моя кинозвезда».

— Дело в том, что она умерла во время съемок. И я хочу завершить фильм. Мне лишь нужен капитал, чтобы выкупить ленту у студии. — Теперь он говорил быстро, точно цитировал по памяти. — Я использую двойника, как сделали с Джин Харлоу [35]в «Саратоге». Но ей придется понять Руби, узнать ее. Вот зачем это все. Я собираю ее воедино.