Удивительное путешествие Помпония Флата - Эдуардо Мендоса Страница 38

Когда мы остановились на отдых, я сообщил о своем чудесном исцелении Апию Пульхру, и тот, выразив сперва искреннюю радость, сказал:

— Надеюсь, эта история тебя хоть чему-нибудь научит и в будущем ты не станешь опять глотать неведомую дрянную воду, гонясь за химерическими открытиями.

— Тут ты ошибаешься, — ответил я. — Именно теперь-то я и готов продолжить свои изыскания с новыми силами. Как только мы прибудем в Кесарию, я найду караван, отправляющийся в Киликию, где мне пришлось прервать свои опыты.

И тогда трибун со смехом воскликнул:

— О Юпитер! Неужели ты, Помпоний, в твои года все еще веришь, будто есть что-то новое под солнцем?

На что я ответил:

— Да, есть. Это я.

Со времени той беседы и до сегодняшнего дня протекло более трех лунных месяцев. В Кесарии не нашлось ни одного каравана, который собирался бы хоть куда-нибудь двинуться, поскольку слухи о пришествии Мессии разнеслись по всей стране и повсюду царили тревога и волнение — все боялись, что вот-вот вспыхнет великая смута. Однако вскоре мне стало известно, что некий корабль готовится к отплытию в Тергесту. И я подумал, что оттуда смогу продолжить свой путь, и попросил взять меня на борт пассажиром, и, хотя не имел ни одной драхмы, добился своего благодаря неожиданной склонности капитана к наукам, касающимся Природы. Во время плавания я поведал ему о своих странствиях, а он мне о своих, и однажды рассказал о маленьком притоке Вистулы в Германии, воды которого полгода текут к океану, а вторые полгода — к Адриатическому морю, хотя, как утверждают некоторые, в море они так никогда и не попадают — то ли мешают сильные приливы и отливы, то ли из-за повышения уровня моря в период таяния льдов. Но вполне может случиться и такое, добавил он, что речь идет о двух совсем разных реках, ведь когда течение направлено с севера на юг, вода в этой реке ледяная, а когда в обратную сторону, она такая горячая, что загорится тростинка, если ее туда опустить. Правда, удивительное это явление не единственное в своем роде, ведь еще Лукреций описывал нечто подобное, объясняя это плотностью земли и атомов огня, каковые земля выбрасывает в пору летней жары. Но самое интересное свойство этой воды заключается в следующем: кто выпьет ее, тот начинает изрекать неслыханные пророчества.

Пока я такого действия не ощутил, хотя уже проявились другие симптомы, надо сказать, куда более неприятные. Всего через несколько часов после того, как я выпил этой воды, из меня начала вытекать зеленая жидкость — то изо рта, то из ануса, тело мое сильно ослабло, слух частично утратился, а речь стала невнятной. К счастью, жители здешних мест оказались людьми гостеприимными — они ухаживают за мной с терпением и заботой, хотя и являются по природе своей дикарями. Это херуски из племени вандалов, и ведут они оседлый образ жизни. Живут охотой, а также за счет того, что постоянно воюют с другими народами, особенно с фризами, треверами и медиоматриками. Поклоняются Тору, богу сражений, а вождем у них всегда становится самый свирепый и самый храбрый мужчина, который ловчее прочих владеет топором. И пока он сохраняет свою силу, его почитают и слушаются, а также подставляют ему свой зад, не дожидаясь особой просьбы. Но как только силы его начинают убывать, его лишают всякой власти и впрягают работать на водокачке, где он и заканчивает свои дни, беспрерывно ходя по кругу.

Сам не знаю, сколько еще времени мне придется оставаться в этой неизведанной земле, где царит жуткий холод и ночь не знает конца, но порой я вспоминаю события, коим стал свидетелем в Галилее, и спрашиваю себя: неужто они случились на самом деле? Или были лишь плодом больного воображения, разбуженного тяжким недугом? Хотя это не так уж и важно, поскольку я совершенно уверен в одном: минует еще несколько лет, и все забудется, словно ничего и не было, и никто не вспомнит про Иосифа, Марию, а также Иисуса, как никто не вспомнит обо мне, да и о тебе тоже, о Фабий, ибо все приходит в упадок, исчезает и тает в забвении — все, кроме несокрушимого величия Рима.