Лестница в небо - Джон Бойн Страница 38

– Так а почему тогда вы не пишете о людях? – спросил ты. – О настоящих людях. Они вас не интересуют?

– Интересуют, да, но больше всего мне интересны отношения между людьми и животными, – ответил он. – Это трудно объяснить. Наверное, чтобы понять, придется прочесть какой-нибудь рассказ, если честно.

– По счастью, это входит в обязанности моей жены, – сказал ты. – А не в мои.

Гэрретт теперь казался немного расстроенным, как будто жалел, что вообще к нам подошел, и посматривал на свой столик, где сидел другой молодой человек, глядя в нашу сторону с тревогой на лице.

– А это кто? – спросила я, стараясь рассеять хмарь. – Тоже студент?

– Да, – ответил он. – Вообще-то нет. То есть да, он студент, но не на курсе творческого письма. Он изучает медицину.

– Ветеринарную медицину? – уточнил ты.

– Нет, обычную. Мы с ним познакомились несколько недель назад. Оба приехали в Норидж пораньше, чтоб обустроиться. В одном общежитии живем.

– Он ваш парень? – спросил ты, и я уставилась на тебя, недоумевая, зачем ты стараешься его смутить, но в тоне твоего голоса, похоже, не было ничего недоброго.

– Как бы да, – произнес Гэрретт уже чуть более уверенно. – Мы пока что не знаем. В общем, мне не хотелось вам мешать.

– Вы уже говорили.

– Я просто хотел поздороваться.

– Я рада, – ответила я. – До встречи в среду.

Он улыбнулся и кивнул. На его лице, когда он отходил прочь, читалось унижение пополам с разочарованием. Я оборотилась, чтобы отчитать тебя, но не успела и рта раскрыть, как он вернулся.

– Простите, что помешал, – произнес он.

– Ох да что ты будешь делать, – сказал ты, раздраженно вскидывая голову.

– Просто вот что… – И теперь он уже смотрел на тебя, а не на меня. – Ведь вы раньше тоже писателем были?

Живот мне внезапно скрутило судорогой, как будто кто-то меня только что столкнул с огромной высоты и я кувыркалась вниз, не в силах ни за что ухватиться, чтобы не упасть.

– Что вы имеете в виду – раньше был? – спросил ты.

– Просто когда я узнал, что курс у нас будет вести мисс Кэмберли…

– Зовите меня, пожалуйста, Идит, – сказала я.

– Я прочел ее роман. Вернее, перечитал, следовало бы сказать. А потом поискал кое-какие интервью с нею, и там упоминалось ваше имя. Вы же Морис Свифт, правда?

– Все верно, – сказал ты.

– Мне кажется, я и ваш роман читал.

– Который?

– “Два немца”.

– Вам кажется, что вы его читали?

– Еще в школе то есть. По-моему, я брал его в библиотеке.

Ты чуть улыбнулся.

– Но вы не уверены? – осведомился ты. – Это могло оказаться что-то другое. Книжка могла быть “Убийством в Восточном экспрессе”, например? Или “Войной и миром”?

– Я почти уверен, что это были “Два немца”. Просто я не вполне могу вспомнить, о чем она, вот и все.

– Ну, она о двух немцах. Разгадка, видите ли, в названии.

– Да, конечно. Наверное, я хотел сказать, что не помню сюжета.

– Да и ничего, – сказал ты. – Там его все равно особо не наблюдалось.

– И сейчас вы работаете над второй книгой?

– Второй роман моего мужа был издан в 1991 году, – сказала я.

– Ой, извините, – произнес Гэрретт. – Должно быть, я его пропустил. Выходит, сейчас вы пишете свой третий роман?

Ты поглубже вдохнул носом, после чего выдохнул. Несколько мгновений у меня было такое чувство, будто весь ресторан рассыпался в прах.

– Боюсь, я никогда не распространяюсь о своей текущей работе, – произнес ты. – И мы с женой сейчас празднуем здесь годовщину нашей свадьбы, поэтому, быть может, вы были б настолько любезны, что прекратили бы извиняться за то, что мешаете нам, и просто шли нахер.

Я уставилась в стол. Перед мальчиком я извиниться не могла, поскольку это означало бы, что я на его стороне, а не на твоей. Но мне было за него обидно. Он слегка хохотнул, как будто все это замечательная шутка, но отошел без единого слова – вернулся за свой столик и к своему возможно-бойфренду.

– Вот надо было? – спросила я, переводя взгляд на тебя. – Я даже свое первое занятие здесь не провела, а ты уже настраиваешь против меня моих студентов.

– Манда заносчивая, – произнес ты, подзывая рукой официанта со счетом, и как только ты это сказал, я поняла, что ты намеренно не уточняешь, кого имеешь в виду, Гэрретта или меня.

Видишь ли, Морис, может, придумывать замыслы своих книг тебе и не удавалось, но никто не мог бы отрицать, что слово ты чувствуешь тонко.