Меньше нуля - Антон Быковский Страница 37

Каждую неделю Эскадрон Смерти обедал в одном из московских фастфудов, на этот раз наш выбор пал на McDonald`s. Мы со Стасом приземлились за столик с подносами, заставленными гамбургерами. Стас с осуждением взглянул на Вику и Кристину, ограничившихся картошкой и салатами.

— Коллеги, вы нарушаете основной принцип фастфуда, — с видом знатока произнес он, — одна отрава должна компенсировать другую. Например, съел ты чизбургер, — Стас действительно откусил большой кусок чизбургера, — запей «Кока-Колой», тогда они вступают в сложную химическую реакцию и в результате не наносят вреда организму…

— Господи, Стас, меня и так с утра РЖД изводит, а ты сейчас у меня окончательно аппетит отобьешь, — ответила Вика.

— А что там у вас с РЖД опять случилось? — уточнил я.

Вика нецензурно выругалась.

— Наш дизайнер оформлял презентацию для выступления их президента и взял старую карту России, на которой нет Крыма, — рассказала она. — Ну, в общем, кому до этого дело — но это заметила одна региональная журналистка. В общем, в ближайшие месяца три можете мне секс не предлагать, так как мне его с большим запасом хватило.

— Отлично, — вздохнул я, — вы как дети малые! Сто раз уже говорилось, что малейшие неточности с картами сейчас, как в военное время, караются расстрелом, но нет, обязательно кто-нибудь то Крым обратно украинцам отдаст, то Курильские острова Японии подарит, то еще что похуже. Ладно, приехали, что по новым проектам для Феликса?

Алексей отложил в сторону гамбургер и открыл файл на планшете:

— Отдел аналитики изучил региональные новости и выделил ряд потенциально интересных для дальнейшей раскрутки. В Новосибирске у нас есть рабочий сталелитейного завода, который защитил девушку от хулиганов, отец одного из нападавших оказался родственником прокурора, и на рабочего завели уголовное дело…

— Хорошая тема, кстати, — высказался Стас, дожевывая гамбургер. — Нападавшие славянской национальности?

— Двое местных, двое дагестанцев.

— Дагестанцы не подходят, у нас есть другой проект по национальной тематике, — отрезал Стас. — Что еще?

— Забастовка персонала детских садов в Ярославле, погиб один ребенок, по предварительной версии из-за халатности персонала. Представители профсоюза утверждают, что из-за дефицита сотрудников оставшимся на работе приходится выполнять вдвое больше обязанностей.

— Нет, слишком мрачно.

— Жители села Енино протестуют против сноса больницы, по заявлению активистов, церковь мешает строительству химического предприятия, в стройке заинтересован глава региона. Согласен, так себе история, но что есть.

Алексей виновато развел руками.

— Есть еще в Центральном регионе история, город Козловск, — продолжил он. — Некий коммерс завалил из ружья местного мэра. Там непонятная история, все свидетели были пьяны до последней степени, но вроде они что-то по бизнесу не поделили.

— О, я, кстати, фильм недавно смотрел на эту тему, — задумчиво произнес Стас, — что-то такое беспросветное, все бухают, матерятся, везде коррупция. Из серии «жизнь слепого парализованного бомжа Сергея неожиданно становится еще хуже».

— Кстати, это может быть неплохая история, — оживился я, — в одном кейсе и сложная ситуация в провинции, и бунт маленького человека против коррумпированной власти, и Мартин Хаймер в российском исполнении. Давайте попробуем это крутить.

— Петь, ты уверен? — усомнился Стас. — Наверняка выяснится, что у этого твоего Хаймера банально белая горячка случилась.

— Да когда нас останавливали такие сложности? Леша, подготовьте мне бриф по коррупционной деятельности этого мэра и закажите билет в этот Козловск. Кстати, одно название чего стоит…

— А кто сказал, что мэр занимался коррупционной деятельностью? — поинтересовался Алексей.

— Леша, а ты давно видел мэра, который не занимался бы коррупционной деятельностью?

Алексей дипломатично вернулся к своему гамбургеру.

Козловск, как и многие провинциальные города, был похож на декорацию для съемок фильма о жизни купечества XIX века. Желтое здание вокзала было похоже на кукольный домик, около выхода курил пожилой таксист, его коричневая кожа была как будто навсегда сожжена загаром. Я жестом показал, что мне не нужна машина. Таксист, докурив сигарету, уронил окурок на асфальт и смачно сплюнул. Я пересек привокзальную площадь и зашел в небольшое кафе. Внутри царил полумрак, посетителей не было, в витрине одиноко лежали две котлеты на бумажной тарелке. На котлетах сидели несколько мух — они взлетели, когда я вошел в помещение. Я присел за ближайший столик и достал планшет. Мэр Козловска был классическим «красным директором»: около десяти лет проработал на крупнейшем местном заводе, дослужившись с простого токаря до директора завода, в начале 90-х занялся политикой. Среди его прегрешений не нашлось ничего особенно серьезного: конфликты с местной транспортной компанией из-за попыток регулировать маршруточный бизнес, имущественные споры с парой московских компаний, пьяный дебош нескольких чиновников из администрации города, впоследствии замятый на уровне главы местной полиции. Мэр, в сущности, был неплохим парнем. Его убийца, некий Федор Кривцов, руководил крупнейшей в городе строительной компанией, ему же принадлежали несколько небольших производств и рынок на центральной площади. Из криминала наши источники нашли только старую историю с его дочерью, попавшей в полицию с партией кокаина. В общем, как обычно, один хороший парень выпил водки и убил другого хорошего парня, ничего интересного. Я заказал чашку кофе, напиток оказался чуть теплым с противным металлическим вкусом. В кафе зашли две старухи с корзинками, до меня донеслись какие-то невнятные разговоры, густо пересыпанные отборным матом.

Здание центрального РОВД находилось в обычной четырехэтажной бетонной коробке, с таким же успехом в ней мог бы расположиться торговый центр. Внутри пахло кислой капустой и хлоркой. Встреча с Кривцовым обошлась мне в полторы тысячи долларов. Меня отвели в тесную комнатку, выкрашенную омерзительной светло-коричневой краской. Кривцов оказался высоким мужчиной спортивного телосложения, он был чисто выбрит и держался достаточно спокойно для своего положения.

— День добрый, — произнес я, — хотя в вашем случае это звучит не очень уместно.

Мой собеседник кивнул, растирая затекшие в наручниках запястья.