Тринадцать маленьких голубых конвертов - Морин Джонсон Страница 37

Ранним утром следующего дня они ехали на трамвае на окраину Амстердама. Джинни понравился трамвай. Он был похож на игрушечный поезд, который увеличили и выпустили на улицы города. В окне мелькали старинные дома, каналы и люди в удобной обуви.

Джинни, безусловно, чувствовала, что нравится Кнаппам, хотя они, конечно, были рады, что она не их ребенок. Вернее, если бы была им, то была бы совершенно другим человеком. Джинни привыкла бы вставать в шесть утра, ходила бы быстрее, а не ползала как черепаха. Пела бы песни из телешоу. Ей бы нравился бег, или, по крайней мере, она бы думала о нем.

И определенно Джинни проявляла бы больше энтузиазма в отношении прогулки на велосипеде на расстояние в двадцать четыре километра. В последнем она была точно уверена, потому что ее постоянно спрашивали:

– Тебе нравится, Джинни? Разве не замечательно? Разве тебе не нравится?

Джинни неизменно кивала, но продолжала зевать, и, возможно, выражение ее лица говорило о том, что она ненавидит велосипеды. Она их и в самом деле ненавидела. Но так было не всегда. В детстве они с Мириам очень часто катались, но в один прекрасный день, когда им было по двенадцать, Джинни взобралась на высокий холм, не смогла затормозить и покатилась вниз, после чего ей пришлось резко повернуть руль и упасть на асфальт, чтобы не попасть под машину.

Джинни старалась не думать об этом, пока усаживалась на слишком большой для нее велосипед. Как сказал директор велопроката: «Для большой – я имею в виду высокой – девушки». И это означало, что все невысокие получали велосипеды, подходящие им по росту, а ей выдали оставшийся велосипед, который, к несчастью, ей не подходил. Оливия, например, была выше ее.

Поездка до Делфта оказалась довольно легкой даже для нее, так как дороги в Нидерландах были гладкими и ровными. Джинни только пару раз покачнулась на своем гигантском велосипеде, и то только в момент ускорения. Ей хотелось хотя бы ненадолго отделаться от Кнаппов, которые распевали песни про велосипеды.

Делфт был красивым городом, миниатюрной версией Амстердама. Это место словно сошло со страниц книги сказок, и Джинни казалось невероятным, что реальные люди могут здесь жить. Особенно она – она была слишком обычной.

В первом магазине, куда они попали, продавались деревянные туфли. Миссис Кнапп пришла в восторг. Джинни же просто хотелось посидеть, поэтому она села на скамейку на другой стороне улицы. Ее удивило, что Оливия присоединилась к ней.

– Кому ты вчера писала? – спросила она.

Дальше случилось нечто странное, и, возможно, виной этому было удивление Джинни оттого, что Оливия в кои-то веки проявила хоть какие-то чувства.

– Своему парню, – ответила Джинни. – Я писала своему парню, Киту.

В какой-то степени это ложь. Ведь Кит не был ее парнем. Может, просто хотела произнести это вслух? Кит… мой парень.

– Я так и подумала, – сказала Оливия. – Я тоже писала. Не могу звонить, как Фил.

– Почему ты не можешь звонить своему парню?

Оливия покачала головой:

– Все не так.

– В смысле?

– Просто… я встречаюсь с девушкой.

На другой стороне улицы мистер и миссис Кнапп размахивали руками, показывая на свои ноги. Они были обуты в ярко раскрашенные деревянные туфли.

– Мои родители сойдут с ума, если узнают, – задумчиво произнесла Оливия. – Они бы точно повесились. Они замечают все, кроме того, что происходит у них под носом.

– О…

– Это тебя пугает? – спросила Оливия.

– Нет, – быстро ответила Джинни. – Думаю, это замечательно. Ну, знаешь… что у тебя нетрадиционная сексуальная ориентация. Это замечательно.

– Ничего особенного.

– Нет, – исправилась Джинни. – Точно.

Мистер Кнапп пустился в пляс. Оливия вздохнула. Они несколько минут сидели в тишине, наблюдая за этим смущающим всех зрелищем. Потом мистер и миссис Кнапп скрылись в другом магазине.

– Думаю, Фил догадывается, – печально произнесла Оливия. – Он все время спрашивает меня про Мишель. Фил… придурок. Я так думаю. Да, он мой брат, но все равно придурок. Ничего не говори.

– Хорошо.

После этого неожиданного признания Оливия снова стала самой собой – вернулся ее рассеянный взгляд.

– Думаю, они покупают сыр, – через мгновение сказала она, встала и перешла по мосту на другую сторону.

Какое-то время Джинни сидела совершенно неподвижно и наблюдала за лодками, покачивающимися на воде. Ее удивило не то, что Оливия лесбиянка, а то, что у нее были чувства и собственное мнение, которыми она поделилась. И которые скрывала под беспристрастным взглядом.

К тому же Оливия сказала кое-что важное… не про сыр, а про то, что люди не замечают того, что происходит у них под носом. Как и Пит – он каждый день видел «Ночной дозор», но никогда не рассматривал его. А что находится перед ней? Лодки. Вода. Несколько старинных монументальных зданий. Ее слишком большой велосипед, на котором ей еще предстоит вернуться в Амстердам, и хорошо, если она не убьется по дороге.