Ангелы приходят всегда - инок Всеволод (Филипьев) Страница 37

Все мы были сатанистами

Мы, словно взрослые дети… Особенно же беззащитны и ранимы атеисты и сатанисты. Ведя переписку с читателями нашего джорданвилльского издательства, я, кажется, ни разу не столкнулся с антицерковниками.

Другое дело в интернете. Всего лишь за несколько месяцев переписки с читателями возрожденного в интернет-формате «Русского инока» http://www.russian-inok.org/ я сподобился получить письма с угрозами от атеистов, в частности, что меня застрелят, и с предупреждением от сатанистов, что они применят свои чары.

В ответ на угрозу о расстреле я предложил назначить встречу в любое удобное время в любом месте, а сатанистам просто предложил поговорить, ибо и сам раньше был таким в некотором смысле…

В процессе переписки с упомянутыми лицами выяснилось, что это хорошие люди, правда, глубоко несчастные, как мне показалось. Атеизм, как низшая ступень сатанизма, большого интереса не представляет, а вот сам откровенный сатанизм… Вот, к примеру, выдержка из письма человека, считающего себя сатанистом: «Поймите! У вас нет никаких шансов вывести меня в иную веру. Тот максимум, к которому я могу прийти, – это атеизм, но мои шансы выйти из моей же секты живым – один к пяти. Но у меня нет желания это делать, ибо Смерть и Зло живут в моей душе. Я не понаслышке знаю, что есть одержимость, ибо два года моей жизни из шести лет религиозного опыта на стороне Сатаны я вообще с трудом помню. Я молод телом, но стар духом».

Таковы плоды сатанизма. И правда, что доброго и светлого может дать нам бывший верховный ангел, сотворенный Богом, но враждующий против своего же Творца? А Бог есть Свет. И как жить без Света?

Многие из нас были сатанистами сознательными или несознательными. Мы дошли до обрыва и остановились, те, кто успел остановиться. И мы обратились к Свету и нашли красоту, покой и тепло Его рук.

В том-то и сила Христианства, что оно позволяет перевернуть свою жизнь здесь и сейчас, вот в эту конкретную минуту. Нужна только решимость.

То ли еще от чего…

Вчера один хороший человек мне написал: «А в церкви мне всегда становится дурно, особенно в православных церквях. То ли от запаха, то ли еще от чего…»

По этому поводу вспомнилось.

Были у меня в прежней жизни друг и подруга. Когда я стал ходить в храм, то «потащил» и этих друзей. Тут выяснилось печальное обстоятельство: им обоим становилось плохо в церкви, то ли от ладана, то ли еще от чего… Вообще-то такое у многих бывает, потому и описываю этот случай.

Мы решили: будут стоять в храме до упора – если умереть придется, то что может быть лучше смерти в храме?! Господь не оставит.

Пришли опять… Им плохо. На друге лица нет, весь покраснел, потом побледнел, его тошнило. Как он говорил, кишки выворачивало, словно связали внутренности цепью и крутили, притом что никаких болезней желудочных у него не было. Но он выдержал и, когда подошло время к Причастию, – все прошло, и он причастился Святых Тайн. Отпустило, стало легко и светло. С тех пор ему никогда не становилось плохо в храме. Сейчас он служит Церкви.

Девушка же, как только почувствовала себя плохо, ушла из храма и с тех пор больше туда не ходила. Давно это было. Сейчас она живет на положении содержанки. Не работает, просто где-то числится. Все еще красивая, но вино делает свое печальное дело.

Сказано: «По плодам познаете их».

Вот и вопрос: в храме людям бывает плохо от ладана или еще от чего?

Я думаю, что именно «еще от чего» или от «кого»…

А рецепт, как выяснилось, прост – нужно один раз до конца перетерпеть. Ибо сказано: «Претерпевший до конца спасен будет».

Помню

Ее звали Олей.

Я помню ее маленькой девочкой – две косички, курносая, в веснушках. Я был старше на несколько лет. Когда мы встречались во дворе или в лифте, она озорно и зажигательно улыбалась.

Позже помню ее в модном жилете, с короткой стрижкой, крашеными волосами, наколкой на плече. В один из приездов домой я услышал рев моторов под окном. Выглянул, из подъезда выбежала Оля, вскочила к другу на мотоцикл, и кавалькада понеслась под сенью флагов. Кажется, это был день ее рождения… Мои-то «мотоциклы» к тому времени были уже позади.

Мы потом еще встретились раз, поздоровались, приветливо улыбнулись друг другу, как в детстве. Я смотрел на нее и думал, что многое хотел бы сказать ей, как сестре. Но промолчал. А может быть, нужно было сказать? А может быть… Больше я ее никогда не видел.