Планета Райад. Минута ненависти или 60 секунд счастья - Михаил Крикуненко Страница 37

Совсем недавно я случайно увидел по каналу Би-би-си документальный фильм, посвященный «летающим гантелям». Их так и называли. В фильме точь-в-точь описывалась наша с Юриком «гантель» с разноцветными шарами…

Итак, попробуйте абстрагироваться от своего тела. От образов себе подобных, к которым привыкли с рождения, потому что ничего другого ваши глаза не видели. Органы осязания и собственное эго давно убедили землян в том, что разумным может быть только существо, похожее на человека. Вертикально ходящим приматом без хвоста. Более того, быть таким нормально и даже хорошо. Посмотрите на себя со стороны. Представьте, что вы медуза или цветущая роза. Или инопланетянин с абстрактной оболочкой. Как бы вы описали тех, кто именует себя людьми — самыми главными из существ на планете Земля? Посмотрите в зеркало. Кого вы видите? Монстра? Ангела? Что такое ваши лица, зубы, волосы, пальцы-щупальца с едва заметными, как у лягушек, перепонками? Ушные раковины, похожие на морские?

Кто мы такие? На кого мы похожи? Задумывались ли вы, почему люди имеют две руки и две ноги, покрытый волосами череп и зубастый рот?

Я скалю зубы, трогаю клыки. Один из моих клыков больше других, но немного стесан. Когда-то пытался разгрызть им орех. Но клык все еще очень крепкий. Если вонзить в горло врагу — можно перекусить артерию. Тогда враг умрет через пару минут. Между зубами проворной змеей высунулся язык. Поизвивался, скрутился трубочкой, нырнул обратно. Опускаю нижнее веко, разглядываю глазное яблоко. Надуваю ноздри, дотягиваюсь кончиком мизинца до внутренних волосков. Если верить ученым, они мешают попасть пыли в мой организм. Глядя на отражение глазами инопланетянина, нахожу свою внешность весьма странной и свирепой. Я вижу зубастое, хищное существо.

Закончив исследование, отправляюсь спать. Завтра, возможно, придет Ольга. При мыслях о ней в моей груди снова приятно забегали мурашки. Их нельзя поймать и потрогать, поместить под микроскоп. Мурашки — это то, что отличает человека от животного. Так самонадеянно думают люди.

* * *

Собаки обступили со всех сторон. Огромные, мрачные псы. Но страха почему-то нет. В детстве у меня были проблемы с собаками. Я их боялся. Они чувствовали это и норовили разорвать. Страхом пахнет добыча. В детстве я все лето проводил на Кубани у бабушки. Пару раз на меня нападали соседские овчарки размером с телят. В первый раз мне было лет пять. Во второй — семь. Когда тебя сбивает на землю чудовище, гораздо тяжелее и больше тебя, обхватывает передними лапами и начинает рвать клыками твою спину и задницу, лучший выход — думать, что все это сон. Прохожие станичники отбивали у собак добычу, то есть меня. Бабушка, вооружившись палкой, шла разбираться с псами и их хозяевами. А потом лечила мои раны мазями и травами. Я долго боялся собак. Но однажды вдруг понял, что больше не боюсь. И собаки от меня отстали. Я перестал их интересовать. От меня больше не пахло добычей.

…Псы облизывали мои руки, выражая хорошее расположение. Неожиданно прямо перед собой я увидел огромную голову. Это была Черная Пантера. Судя по всему, она здесь главная. Ее глаза — два огромных изумруда, светились зеленым, гипнотизировали. Такими же зелеными изумрудами и еще золотом была украшена ее голова. Гигантские собаки и кошки вместе что-то обсуждали. Почему-то я догадался, что речь идет обо мне. Звучала приглушенная, спокойная музыка. Я заметил еще каких-то странных существ, похожих на мохнатых лягушек. Только вместо кваканья они напевали отрывок из известного мюзикла. Я попытался сосредоточиться на словах и вспомнить название мюзикла, но не смог. Лягушки были повсюду и, судя по всему, прислуживали Пантере. На голых скелетах деревьев сидело несколько ворон. Одна из них была та самая, что перед командировкой преследовала меня по дороге в церковь, каркая. Не знаю как, но я узнал ее среди других, точно таких же ворон.

— Не бойся, — сказала Пантера, — мы не причиним тебе вреда.

Ее голова была так близко, что я почувствовал дыхание. Но вместо тепла из пасти Пантеры вырывалась прохлада затхлого погреба.

— Тебя предали, — продолжила гигантская Черная Кошка. — Но я помогу тебе. Ты начнешь все сначала.

Неожиданно я обнаружил, что моя левая рука каким-то образом оказалась в пасти Пантеры. Она лизнула руку, и я с брезгливостью ощутил прохладную липкую слизь и острые, как бритва, клыки. Осторожно, боясь пораниться, освободил руку и сделал шаг назад, но уперся спиной в огромного черного пса. «Странно все-таки: кошки и собаки вместе…» — мелькнуло в голове.

— Расслабься и не волнуйся, — сказал большой Черный Пес приятным баритоном.

— Мы покажем тебе твой путь, — добавила Пантера, и все кругом замолчали. Музыка и лягушки тоже стихли.

У меня возникло ощущение необычайной важности и торжественности момента. Словно вот-вот должно произойти что-то таинственное и интимное. Вдруг я обнаружил, что лежу на земле, а говорящий Черный Пес положил огромную лапу мне на грудь так, что стало трудно дышать.

Пантера, продолжая гипнотизировать меня своими изумрудами, не отрываясь, смотрела прямо в глаза. Неожиданно стало хорошо и спокойно. Я почувствовал, как сознание будто отделяется от тела, которое становится мне безразлично. Так медленно рассеивается утренний туман, обнажая то, что до сих пор было скрыто от глаз.

Но вдруг я испугался. Не огромных собак и не Черной Пантеры. А того, что навсегда останусь в этой странной компании. В месте, где темно, прохладно и пахнет сырой землей. И главное, что я никогда больше не увижу Ольгу. Ведь она сегодня обещала прийти. Подумал, что я так и не потрогал ее волосы. И не насладился вдоволь ее запахом, ни на что не похожим. И еще о том, как буду скучать по ее идеальным ушным морским раковинам.

— Можно я останусь? Я пока не готов, — неожиданно твердо и спокойно сказал я.

И тогда всё разом пришло в обратное движение. Животные вдруг снова о чем-то оживленно заговорили. Я пытался вслушаться в их разговор, но ничего не мог разобрать. Лягушки снова запели мюзикл, но в обратном порядке. Потом все стало исчезать. И Пантера, и Пес с приятным баритоном, и поющие мохнатые лягушки, и вороны на черных, будто обугленных стволах деревьев. Сознание стало возвращаться в тело.

Я вскочил на кровати. Задыхаясь, кашляю. Жадно хватаю ртом воздух. Сердце бешено колотится, как если бы пробежал километров пять в полной боевой выкладке: в бронике, с автоматом и боекомплектом.

Постепенно отдышался. Наверное, во сне уткнулся в подушку, и кислород перестал нормально поступать в легкие.

За окном заливаются лаем Вермут с Вискарем. Петрович журит их за что-то, обещая лишить водки.

Вспомнился вчерашний день и мародеры. За дверью, в закутке, который служит кухней, слышны голоса. Пашка, Иван и Димка Бондаренко пьют чай. Но Гусь — кремень. О вчерашнем не расколется даже своим.

Смотрю на календарь. 27 декабря 2002 года. У бабушки сегодня день рождения, надо позвонить, поздравить. Зачеркиваю, как мы делали в армии, вчерашнее число в календаре. До конца командировки три дня. Тридцатого — в Москву! Какое-то время еще лежу, думая про наступающий Новый год и Ольгу. Поскорее бы они с матерью выехали отсюда!..