Орел/Решка - Ю. Майерс Страница 37

На следующий день Эфраим зашел в библиотеку с опаской. Джена даже не упомянула о происшествии с фонтаном; не знай он обо всём, то подумал бы, что она обо всем забыла. Вместо этого девушка усадила его за работу, что было лучше, чем если бы она его избегала.

Без монетки пришлось смириться с текущей ситуацией, которую он же и создал. В последующие несколько дней Эфраим жил спокойно, не боясь внезапных и непредсказуемых изменений. Он был достаточно занят, привыкая к жизни, в которую больше не вмешивались его желания.

Все оказалось не так уж плохо. Счастливая мать работала в офисе и продолжала встречаться с Джимом. Натан был неразлучен с Шелли Моралес, о чем всегда мечтал. Эфраим принял правильное решение, расставшись с монетой. Любые перемены, о которых он мог бы мечтать, были бы эгоистичными. Правда, он все еще надеялся, что однажды сможет вновь подружиться с Натаном.

Что касается Джены… она оставалась дружелюбной, но далекой. Это разочаровывало, но не обескураживало. Поэтому он удивился, когда девушка предложила ему лишний билет на бродвейский мюзикл «Злодейка», – тот шел четвертого июля дневным сеансом.

Джена все прояснила с самого начала:

– Это не свидание. Просто мне так быстро никого больше не найти.

Лишний билет остался, потому что Мэри передумала в последнюю минуту; после истории с Эфраимом отношения у Мэри и Джены стали довольно натянутые. Он чувствовал себя виноватым по этому поводу, так как облажался целиком и полностью, и потому наскреб денег на билет, хотя совсем не любил мюзиклы. Так он мог весь день провести с Дженой. Он надеялся, что когда-нибудь время и удача встанут на его сторону, и он сможет вновь ей понравиться – на этот раз без всякой магии.

Эфраим на велосипеде добрался до вокзала Саммерсайда и снова вспомнил о Натане и его старой машине. Он чуть не пожалел, что не загадал себе автомобиль, прежде чем избавиться от монетки. Приехал за минуту до прибытия поезда и бросился на платформу, чтобы встретиться с Дженой.

Эфраим дернул за галстук и попытался почесать шею там, где пот щекотал кожу под воротом накрахмаленной рубашки.

– Где твои цилиндр и тросточка? – рассмеялась Джена. Она была в желтом открытом платье, которое идеально ей подходило, хотя девушка тайком то и дело подтягивала вверх декольте и одергивала подол.

– Я перестарался? – спросил Эфраим. Он никогда прежде не был на бродвейских шоу, но решил, что следует приодеться. Да и Джену хотел впечатлить. Впрочем, если он рассмешит ее, тоже будет хорошо.

– Отлично выглядишь, – прокомментировала она, закрыв потрепанное издание «Злодейки» в мягкой обложке, которое читала в ожидании.

– Спасибо. А ты выглядишь просто потрясающе.

Они устроились в набитой электричке, направлявшейся в Нью-Йорк. Свободных мест не оказалось, пришлось стоять в середине вагона. Джена прижалась к двери поезда и смотрела на Гудзон, пока поезд несся вдоль берега.

– Плохо, что Мэри не смогла поехать, – сказал Эфраим и сразу понял, что сболтнул глупость.

– Ты мог не приходить.

– Я не это имел в виду. Я хотел сказать… думаю, она все еще расстроена. Из-за нас.

Джена закусила губу и уставилась на книгу, открыла ее на последней странице.

– Нет никаких «нас», Эфраим. Мы просто друзья.

– Может, мне стоит с ней поговорить?

– Когда-нибудь тебе придется перестать обвинять себя во всем. Тут не только твоя вина, – девушка теребила пальцами страницу, то поворачивая ее, то загибая уголок.

– Разве нет?

– Нет. Хотя, по большей части, конечно. Ты облажался по полной программе, – ответила Джена.

– Ну мне уже лучше.

– Однако в конце ты поступил правильно и жалеешь о своих ошибках. Так что перестань терзать себя. Если ты сам не можешь себя простить, то как я должна это сделать?

Эфраим сунул руки в карманы и уставился на носки ботинок. Он начистил их перед выходом, но они уже успели стать пыльными и стертыми. Поиграл мелочью в кармане, чувствуя, как скучает по успокаивающему присутствию волшебного четвертака.

– Перестань вести себя так, словно я рассыплюсь, если ты неправильно на меня посмотришь, – велела Джена.

Он поднял глаза.

– Хорошо.

– Я все еще злюсь на тебя, но это пройдет. Нам вообще не стоило говорить об этом.

– Просто мне кажется, я должен что-то сделать. И теперь, когда у меня нет монетки, я чувствую… одно бессилие.

– Монетка не была ответом на все твои проблемы. Ты это знаешь. Она только делала все хуже.

Джена понизила голос, когда к ним подошел контролер.

– Билеты, пожалуйста, – он говорил так, словно работал карнавальным зазывалой на окружной ярмарке.

Джена сунула книгу под мышку и порылась в сумочке.

– Блин, – сказал Эфраим. – Я не успел купить его на станции.

Кондуктор провел пальцем по пачке желтых билетов.

– На поезде придется заплатить пять долларов сверху.

– Пять долларов? – переспросил Эфраим.

– Дополнительно. Вся сумма составит двенадцать долларов.

Джена вручила ему еще один билет.

– Можете взять этот за нас обоих, – сказала она.

– Спасибо, – сказал Эфраим.

– Очень щедро. Ты счастливчик, парень, – сказал контролер, пробил два отверстия в билете и вручил им оторванную картонку с обозначением зон и пожелал, уходя: – Счастливого четвертого июля.

Поезд прибыл на станцию Марбл-Хилл, и два места освободились. Эфраим и Джена быстро сели. Девушка отвернулась к окну, когда состав двинулся дальше.

– Я куплю обратный билет, – сказал Эфраим. Она кивнула с отсутствующим видом. С минуту они ехали молча, но потом она все равно повернулась к нему:

– Эфраим, ты не можешь исправить абсолютно все. Тебе придется смириться с тем, что ты отвечаешь только за собственные решения, – она заговорщически подалась к нему. Он заставил себя посмотреть ей в глаза, обрамленные удлиненными очками лимонно-зеленого цвета. – Но если ты действительно хочешь помочь, то, возможно, сможешь кое-что сделать.