Необычная судьба - Светлана Джаарбекова Страница 37

На другой день они взяли паспорта и вместе с Марией Федоровной отправились за пропиской. Она была владелицей дома и требовалось ее согласие. Получив в паспортах штамп, подтверждающий законность их проживания в Ташкенте, Ашот пошел на автобазу узнать насчет работы. Вернулся он с радостной вестью – водители нужны. Есть рейсы межрайонные, они оплачиваются выше. Но и по городу заработок достаточно высок, можно жить прилично.

Клава же была рада, что после стольких лет жизни без родных, ее мама рядом. Ашот прекрасно с ней ладил и видно было, что и Марии Федоровне он пришелся по душе.

– Пока мы можем пожить в трехкомнатном домике мамы. И ей полегче материально, да и одиночество не мучает, – размышляла она. – А спустя какое-то время купим свой дом и пусть Ашот отделывает его так, как захочет.

Клавдия попросила Ашота пару недель повременить с работой. После Москвы, когда она его видела фактически только вечерами и в воскресенье, ей хотелось побыть вместе с ним, Олегом, почувствовать, что ее семья рядом. Ашот решил с пользой провести свободные дни. Обследовал участок сада и обнаружил место, где вода уходила в землю как через решето. «Здесь проходит песчано-гравийный слой, вода застаиваться не будет», – подумал он. И в течение нескольких дней смастерил кабину с небольшой бочкой на три ведра и душем. Сделал удобную лестницу для заливки воды. Олег визжал от восторга, когда его купали под горячим душем.

На неделе зашла Лидия после работы и пригласила их в воскресенье к ним в гости.

– Свекровь хочет вас видеть, – сказала она. – посмотрю на Клаву, вспомним с ней Владимир, да и об Иране послушаем, что за люди там живут. Хотя мы здесь хорошо устроились, но Прасковья Емельяновна душой скучает по родным места. – Добавила Лида.

Ответить отказом на предложение было нельзя, и Ашот с Клавдией согласились.

Чтобы не бередить раны бездетной семье, Клавдия решила не брать Олега и попросила маму побыть с ним. Олег любил играть в садике за домом, и Клава без боязни стала оставлять его.

– Мы идем к нашим родственникам. Приехали из-за границы. необходимо что-то подарить, – сказала Клавдия. Ашот подобрал поднос из иранского серебра для Прасковьи Емельяновны, а Клава для Лиды – платок из шелка голубовато-синеватых тонов, он должен был подойти к ее большим голубым глазам. Молодая пара, идя в гости, так нарядно оделась, что прохожие с интересом и любопытством оборачивались им вслед. Клавдия с Ашотом уже неплохо изучили город и довольно быстро нашли нужный адрес. Они остановились перед двухэтажным особняком с несколькими открытыми верандами, постучали в ворота. И Борис тут же открыл им калитку. Видно, прогуливался рядом. Ашот и Борис познакомились и, как отметила Клавдия, сразу нашли общий язык. Ашот соскучился по мужскому общению и был рад поговорить с новым человеком.

– Лида занята последними приготовлениями к столу, так что я ваш гид, – сказал Борис и повел их представить своей матери.

Прасковья Емельяновна радушно встретила гостей и направилась с ними в гостиную, из которой был выход на открытую веранду. Она предложила посидеть там, пока Лида до конца не управится.

– Здесь больше воздуха, – пояснила она.

Между Клавдией и хозяйкой дома началась оживленная беседа и, видя это, Борис предложил Ашоту прогуляться по саду. Ему хотелось о многом с ним поговорить. А женщины вспоминали Владимир, сплетни, пикантные случаи, потом переключились на Москву. По просьбе Прасковьи Емельяновны Клавдия рассказала в общий чертах историю своей жизни.

– Твоя жизнь полна приключений. Как ты не побоялась удрать с незнакомым мужчиной в чужую страну? Только в молодости мы способны так безрассудно поступать.

Вошла Лидия и пригласила всех к столу. Ашот преподнес хозяйке дома поднос, и она, оценив его стоимость и красоту, поставила на видное место в сервант. А Клавдия Лидии – платье. Поблагодарив, она ушла наверх и минут через пять предстала в новом наряде. Оно подошло ей и цветом, и размером.

Лидия с юности была хорошая хозяйка. Клава помнила, что мама ей доверяла готовить некоторые блюда, настолько вкусно они у нее получались. Стол был прекрасно сервирован и среди многих вкусных закусок и блюд Клавдия увидела на столе фаршированного заливного судака – ее коронное блюдо.

– В России морозы – понятно почему там рыба застывает. Но здесь! Как ты ухитрилась, Лида? – удивленно спросила Клавдия.

– Глубокий погреб, крутой навар и немного желатина – вот и все искусство.

– Недалеко от Ташкента протекает большая река – Сыр-Дарья. Рыболовы привозят оттуда свежую рыбу на базар, – подключился к разговору Борис. – Так что рыба и свежая, и копченая здесь бывает.

Прасковья Емельяновна давно не сидела за одним столом с людьми из родных мест, и приход Клавдии настроил ее на откровенный разговор. Ей захотелось высказать то, о чем она молчала, считая что так лучше.

– Ты, Клавочка, рассказала мне свою историю. А вот теперь послушай мою.

Мы жили в Иваново, в прекрасном доме. мой муж, Николай Сабуров, был губернатором. Он – обрусевший татарин, но родной язык знал и сына ему обучил. Я же – чисто русская женщина, и вышла из семьи со скромным достатком. И влюбилась в нашего губернатора так, что трудно передать словами. Он был тогда не женат и многие имели на него виды. А вот выбрал он меня. может, почувствовал, что я его искренне люблю. Так я и стала его женой. А позже у нас появился сын Борис. Мы жили счастливо. А в декабре 1917 года его вывели на окраину города и расстреляли, и с ним еще несколько человек. Все, что я смогла сделать, так это отыскать его тело среди убитых и похоронить. Но меня и сына тогда не тронули. Жить в доме стало тяжело, на меня давили воспоминания, и я решила переехать в другой город. Продала дом, и с сыном перебралась во Владимир. Дала ему нормальное образование, он выучился на инженера-строителя.

Когда новая власть отобрала у нас первый этаж, я поняла, что нас в покое не оставят, это только начало. И решила уехать подальше от Владимира. Разузнала все о Ташкенте. Сын мой внешностью похож на татарина, в отца пошел. Узбеки и татары говорят на родственном языке, понимают друг друга. Вот я и подумала, что в Ташкенте мой сын будет как свой среди своих. А как инженеру-строителю работы здесь у него достаточно. Его уважают на работе, он энергичный, деловой. Мы не жалеем. что уехали из России. И никто пока не интересовался нашим особняком. Дай бог, может здесь власти оставят нас в покое, – закончила хозяйка дома свой рассказ.

Ашот с Клавдией возвращались домой поздно вечером. Рассказ Прасковьи Емельяновны о своей жизни произвел на них сильное впечатление.

– Откуда столько злобы у одних людей к другим? Одна страна, один народ, а такое противостояние. Не дрогнула рука мимоходом убить человека, а ведь он был муж и отец. Какие незаживающие раны остались в душе этой женщины от действий властей! – задумчиво сказал Ашот и тяжело вздохнул. Затем продолжил:

– мне понравился Борис. Толковый. Занимается капитальным строительством. Он был в командировке в Душанбе и сказал, что город небольшой, меньше Ташкента, окружен горами. А сам он находится в долине, которая тянется до границы с Узбекистаном. Воздух прекрасный, лучше, чем в Ташкенте. Горы создают свой микроклимат. Для приезжих построены одноэтажные длинные дома с отдельными комнатами, а местное население живет в домах из саманного кирпича, имеют двор, хозяйство. Там он познакомился и с иранцами. Часть из них по политическим мотивам покинули свою страну и здесь нашли вторую родину. А с таджиками их связывает внешнее сходство, культура, язык.