Зари. Мне удалось убежать - Зархуна Каргар Страница 37

— Война превращает в камень сердца некоторых людей, — сказала она мне.

Когда я была ребенком, мое сердце тоже окаменело. До нашего бегства из Кабула я никогда не пугалась звуков войны. Тогда мне приходилось становиться свидетельницей ужасных сцен, когда люди умирали или становились калеками прямо на моих глазах, а теперь я пугалась телефонного звонка. Девушки, работавшие со мной, наверное, считали меня трусихой.

В некоторых частях Кабула начались восстановительные работы. Здания восстанавливались или строились заново, а в некоторых домах уже было электричество. Вообще-то в городе было относительно безопасно.

Гостиница, где останавливались сотрудники Би-би-си и где я сняла номер, стояла у подножия горы. Когда я шла с работы, то любила смотреть вверх, где на горных склонах ютились домики. В них тоже было электричество, и мне нравилось смотреть на светящиеся окна, похожие на звезды. Эта картина заставила меня снова полюбить Кабул. Но я боялась наведаться в район, где раньше жила, посетить свою старую школу. Я просто не могла заставить себя сделать это. Вместо этого я смотрела на горы, считая огни и думая о людях, которые живут там.

Вазма тоже когда-то жила на горе. Когда я брала у нее интервью, то узнала, что жизнь там не слишком отличается от жизни внизу, хотя выживать там сложнее, чем в долине. Она до сих пор скучала по тем временам. Ее слова о том, что война делает сердца некоторых людей каменными, произвели на меня сильное впечатление, а в процессе общения я поняла, как она пришла к такому выводу.

Ранним утром азан — призыв муллы к молитве — был слышен во всем Дех Афганане, районе Кабула. Мулла взывал на арабском языке, а его голос усиливался с помощью небольшого рупора. Было еще темно, но люди уже начали просыпаться. Дул сильный ветер. Огни в домах на горе живущим внизу казались маленькими звездами, и одна из этих звезд принадлежала семье Вазмы.

Азан, раздававшийся с вершины горы, разбудил Вазму. Она потянулась, зевнула и села на постели. Рядом лежал ее муж Вахид. Повернувшись, она увидела, что ее дочка крепко спит и не слышит азан. Эта картина переполнила Вазму нежностью. Она наклонилась и погладила малышку по голове. После этого Вазма встала. Комната была очень маленькой — они с трудом размещались в ней. Чтобы войти в нее, нужно было протиснуться в узкую дверь. В комнате почти не было мебели, но Вазма считала, что ей повезло. У нее был любящий муж и красавица дочка. Она включила старый российский кипятильник в розетку и опустила его в ведро с водой, которую принесла вчера из колодца. После этого она села на камень, который служил им стулом. Мулла заканчивал взывать.

Аллаху Акбар. Аллах велик.

Ла Илаха Ил Алла. Нет Бога, кроме Аллаха.

Мохаммад аль Расул Аллах. И Мухаммед — пророк его.

Вазма подождала, пока вода нагрелась, — это занимало много времени, потому что напряжение в сети было слабым. Опустив руку в воду, она проверила температуру. Убедившись, что вода достаточно нагрелась, Вазма встала и подошла к спящему мужу.

— Дорогой, просыпайся. Пора на молитву.

Вахид открыл глаза и улыбнулся жене. Он спросил, готова ли вода для умывания. Вазма пригладила его волосы пальцами и ответила, что все готово. Вахид поднялся и стал готовиться к молитве.

Помолившись, Вазма принялась за свои обычные утренние дела. Вначале она сделала зеленый чай, закипятив воду в старой кастрюле и залив ею ложку заварки и щепотку кардамона, которые она высыпала в белый фарфоровый заварочный чайник с маленькими пурпурными цветочками. Она дала заварке настояться несколько минут, а потом налила чай в две фарфоровые чашки и поставила их на поднос. После этого она села и стала ждать, когда ее муж закончит молиться. Он низко поклонился, что означало окончание молитвы, а потом сел рядом с Вазмой.

За окном светало. Вазма и Вахид пили чай и разговаривали шепотом, чтобы не разбудить ребенка.

— Знаешь, Вазма, я надеюсь, что когда-нибудь смогу купить дом внизу, чтобы тебе не приходилось каждый день носить воду. Я буду много работать, чтобы моя семья жила в лучших условиях.

Вазма улыбнулась мужу.

— Вахид, мне все равно, где жить, для меня главное — быть с тобой. Я не хочу большой дом и много вещей. Когда закончу учебу, я стану учительницей и буду получать зарплату. Тогда мы оба будем зарабатывать и, возможно, сможем купить дом внизу, если ты этого хочешь. Для меня твоя любовь, наша дочка и здоровье нашей семьи — самые важные вещи. С Божьей помощью у нас все будет хорошо. Я верю, что Аллах позаботится о нас.

Вахид наклонился и поцеловал ее в лоб. Потом он сделал последний глоток чая и отправился в государственное учреждение, где работал клерком.

Вазма начала убирать в комнате. Ей нужно было спешить, чтобы не опоздать в школу. Она надела зеленую форму и посмотрелась в зеркало, висящее у двери. Зеркало было старым и поцарапанным, поэтому Вазма не могла как следует рассмотреть себя, но она знала, что выглядит намного лучше своего отражения в зеркале. Она нанесла на лицо увлажняющий крем и подвела глаза карандашом. Девочка проснулась и начала плакать, и Вазма взяла ее на руки, объясняя, что ей нужно идти в школу.

— Пока меня не будет, с тобой посидит бабушка, а я скоро вернусь и принесу тебе конфет.

Фара, которой был всего год и три месяца, не понимала, о чем она говорит, но ей нравилось слушать голос матери, и она счастливо улыбнулась. Вазма умыла ее, поцеловала и крепко прижала к себе. У ее было странное чувство, что она делает это в последний раз, и ей не хотелось размыкать объятия. Она вытерла лицо дочки и снова поцеловала ее. Потом она покормила Фару из бутылочки и переодела ее в красное платье в горошек, которое сшила сама. Фара играла золотой цепочкой, висящей на шее Вазмы, — единственный подарок мужа. Вазма взяла ребенка, бутылочку с молоком и сумку и направилась к выходу.

Было восемь часов утра. Вазма зашла в соседний дом, где жили родители Вахида. Она передала Фару свекрови и дала той бутылочку с молоком, попросив покормить ребенка в десять утра. Потом она попрощалась, поцеловала Фару и ушла.

Спускаясь с горы, Вазма размышляла о том, что можно приготовить на обед. Дорога, по которой она шла, была пыльной и опасной. У нее ушло пятнадцать минут на то, чтобы спуститься к шумным дорогам Дех Афганана. Идя на автобусную остановку, она прошла два базара — на одном продавали фрукты, а на другом — овощи.

Продавцы спорили друг с другом, ведь каждый хотел, чтобы его лоток стоял на углу, потому что тогда он будет виден с двух сторон. В 8.45 Вазма была на автобусной остановке. Солнце поднялось уже высоко. Вазма заранее достала мелочь из кошелька, чтобы заплатить за проезд. Шум от машин и крики торговцев были слышны на большом расстоянии, даже на горе. Люди радовались приходу нового дня и были полны сил.

Вазма с нетерпением ожидала прибытия автобуса. Наконец она увидела его вдалеке. Когда он подъехал к остановке, она вместе с остальными людьми подошла к дверям. Внезапно она услышала звук, напоминавший свист, который становился все громче и громче. А потом раздался взрыв. Вазма обернулась и увидела огненный шар. Ее бросило на землю, из автобуса посыпались стекла. Он превратился в кусок оплавленного металла, из которого торчали куски стекла. Голоса торговцев сменились стонами раненых и криками ужаса. Густой черный дым постепенно заволок все вокруг, и люди не могли видеть дальше чем на несколько метров. На земле лежали тела и оторванные конечности. Пожилая женщина, которая стояла на остановке перед Вазмой, теперь лежала лицом вниз, и из ее головы текла кровь. Бомба упала между рынком и автобусом.