Все-все-все и Мураками - Катя Рубина Страница 37

— Ой, прости, про нее забыла, значит, уже три ебанько и один ебанько в квадрате.

— Это Витька нас, так сказать, подтолкнул.

— Ой, не надо про него сейчас, я не отошла еще.

— Мы нашли эту чудесную пуговицу, вернее, Полюшко ее у Дези нашел. Самое удивительное, что она действует, мы уже опробовали.

— Где вы пробовали?

— У Коли в подземелье.

— Вы туда ходили?

— Да, и все проверили.

— И что?

— Собираемся туда вместе с Дези пойти.

— Вы что, совсем с дуба рухнули? Вы что, старуху туда потащите?

— Ее тащить не надо, она сама побежит, она говорила, все что угодно, только бы попасть.

— У нее что, мечта попасть в «Исход»???

— Типа того. Ну хочет человек!

— И когда предполагается этот великий поход через реку?

— Что ты сказала, Анжел?

— Я спросила, когда собираетесь?

— Нет, ты что-то про поход и реку спросила.

— Это шутка, не парься.

— Точно еще не знаю, наверное, скоро. Я вот что хотела тебя попросить, Анжел…

— Только не проси с вами идти, дай покоя.

— Да нет. Я по поводу Митьки. Подстрахуешь? Понимаешь, я не хочу родителям рассказывать, и чтобы Митька остался один — тоже не хочу.

— Что ты буровишь?

— Мы там можем задержаться… Так ты Митьке позванивай, как да что.

— А что, вы там загулять собираетесь?

— Это так, на всякий пожарный.

— О чем ты говоришь, конечно, даже в голову не бери. Я сегодня не в себе, ночь не спала. Какая-то чумовая. Все будет в порядке.

— Тебе надо отдохнуть, Анжел, ляг, поспи. Мне тоже домой надо.

Я вышла от нее. На улице прекрасно. На небе ни облачка. Деревья все зеленые, свежие. В ушах сразу зазвучал мой романтический, чудесный Шуберт — «Весенний сон»:

Мне грезился луг веселый,

Цветов разноцветный ковер,

Мне снились поля и рощи

И птичек мне слышался хор.

Дома пахло свежим кофе. Полюшко копошился на кухне. Я быстро прошмыгнула в ванную, приняла душ и как солнце предстала перед ним. Он готовил завтрак. Бывает же такое счастье у людей. Приходишь домой после всяких ужасностей, а на столе завтрак — кофе, хлеб с маслом. По-моему, так только в раю бывает.

— Я тут у тебя хозяйничаю.

— Прекрасно, мне нравится, продолжай в том же духе.

Мы сели пить кофе с бутербродами. Полюшко молчал, ничего у меня не спрашивал. Я оценила его деликатность и тактичность. Закурили.

— Я у Анжелки была. Витьке врача вызывали. Мураками уехал.

Полюшко никак не отреагировал на мое сообщение. Он сидел в задумчивости.

— О чем ты думаешь, Даниил?

— Так, помаленьку обо всем.

— А поконкретнее?

— Сегодня такой ясный день.

— Да, я уже на улице пела «Весенний сон».

— Я сейчас к Дези поеду, я ей уже звонил.

— Ты сегодня хочешь туда идти?

— Надо. Раз сказано, надо что-то сделать. Хотя слегка страшновато мне.

— Давай оставим эту затею, пойдем гулять, поедем за город, будем слушать пение птиц, целоваться и ни о чем не думать, давай все бросим, забудем, вроде ничего и не было. Мы же можем считать, что это нам все приснилось, что это просто неудачный сон?!

— Ничего не получится.

— Почему?

— От себя не убежишь.

— Давай и не убегать от себя. Может же у людей быть простое счастье, без заноз и пуговиц?

— Нет.

— Тебе плохо со мной?

— Мне очень хорошо с тобой, мне никогда так хорошо не было.

— Так что же?

— Наша история имеет другой конец.

— Ты хочешь сказать, что у нас нет будущего?

— Этого я не хочу сказать. Просто будущее у нас другое.

— Откуда ты это знаешь?

— Ты что, забыла? Я же питерский оракул.

— Ах да, извините, призабыла… А я — московский сновидец, так что же нам теперь делать?

— Я поеду к Дези, все ей расскажу, и далее — по тексту.

— По какому тексту?

Полюшко не ответил. Он поцеловал меня, сказал, что позвонит, и ушел.