Голограмма для короля - Дейв Эггерс Страница 37

— Где вы это нашли? — спросил он человека с телефоном.

Тот не ответил. Даже не понял.

— Кто-нибудь говорит по-английски? — спросил Алан.

Кое-кто понял вопрос, но затряс головой. На языке Алана ни один не говорил. М-да, закавыка. Не выяснишь, как к ним попал телефон и чей он по праву. Не разберешься, по какой такой причине они дрались, кто прав, что между этими двумя произошло, что произошло между теми, кто стоит за этими двумя. Может, это давнее соперничество — междоусобица, длится многие месяцы, а то и века? Не поймешь.

Вдруг в кармане найдется четвертак? Сунул руку — четвертак нашелся. Бросить монетку — тоже способ уладить дело, ничем не хуже прочих.

— Так, — сказал он. — Кто угадает, орел или решка, тот получит телефон. Договорились?

Показал драчунам монетку — орла, решку. Те вроде поняли. Подбросил в воздух, поймал, прихлопнул ладонью, указал на того, у которого телефон:

— Угадывай.

Тот ничего не сказал. У них такой игры не было. Пока Алан раздумывал, как объяснить, что такое орел и решка, второй драчун схватил телефон, выскочил за дверь и побежал вниз по лестнице. На несколько долгих секунд первый растерялся. Кажется, рассчитывал, что Алан знает, как поступить. Но Алан не знал, и едва это выяснилось, первый помчался за вторым — за дверь и по лестнице.

Рабочие тотчас помрачнели. Обступили Алана, заорали. Тянули его за рукава. Пихали в спину. Гнали прочь. Он попятился, извиняясь, не решаясь повернуться к ним спиной и удрать. Наконец повернулся, удрал вслед за теми двумя, но сообразил, что спускаться на первый этаж не стоит: а вдруг вернется первый, проигравший? Алан ринулся наверх — в лестничном колодце загрохотали шаги. Несколько человек побежали за Аланом.

Он свернул на четвертый этаж. Распахнул дверь, побежал по этажу. Вокруг пустота, одни столбы — ни стен, ни балок, ничего. Дверь за ним не захлопнулась. Он услышал грохот — рабочие вбежали за ним. Все равно преследуют. Побьют, убьют? Он же в белой рубашке и хаки! Он не оглядывался. Пробежал этаж насквозь, до лестницы. Пихнул дверь и ринулся наверх.

Надо найти 501-ю квартиру. Внизу шаги — бегут наверх. Он дышал с трудом, задыхался. На пятом этаже толкнул пожарную дверь, привалился к ней — передохнуть и задержать преследователей. Огляделся — кажется, он перенесся в будущее. Как будто совсем другой дом. Пятый этаж доделали — современная обстановка, ни одной детали не упущено.

Он ждал, что рабочие ломанутся за ним, но на лестнице стояла тишина. Они что, боятся достроенного этажа? Их власть сюда не распространяется? В этом брезжил некий смысл.

Алан потрусил по длинному коридору, освещенному чередой люстр. Потолок густо-синий, как летняя гроза, обои — полосатая кукурузно-охряная симфония. Мягчайший ковер — кремовый, рябящий, точно под вздохами ветерка. Дверные ручки, электрические розетки, полированные тиковые столики, огнетушители — все до одного признаки цивилизованного бытия.

Не веря глазам и себя не помня, Алан отыскал квартиру 501 и постучал. Открыли сразу, будто человек в костюме и, кажется, эскотском галстуке весь день простоял, держась за дверную ручку.

— Мистер Клей, я полагаю. — Ровесник Алана, чисто выбрит, в очках, лукаво улыбается.

— Хасан?

— Очень приятно.

Они пожали друг другу руки.

— Я боялся, вы потерялись.

— Я, по-моему, и потерялся.

— Заходите.

Квартира была огромна, просторна, омыта янтарным светом. Занимала всю стену дома, панорамное окно за панорамным окном. Декор изыскан: блестящие полы твердой древесины, вручную сотканные ковры, низкие диваны и столики середины столетия, редкие мазки антиквариата — огромное зеркало с сусальной рамой, по центру трещина, точно молния. Над камином четыре рисунка — то ли Дега, то ли его копиист, такой же любитель танцовщиц. Из всех углов источается классическая музыка.

— Вы себя хорошо чувствуете? — спросил Хасан. — Вы что, марафон бежали?

Алан не улавливал из коридора ни звука — преследователи ни за что сюда не сунутся. Он сбежал, он спасся. Здесь совсем другой мир.

— Нормально, — сказал он. — По лестнице поднимался. Я не в форме.

Придвинулся ближе к окну — и застыл, глядя на море. Внизу увидел шатер, совсем маленький, — как так, это же всего пятый этаж? За шатром берег — Алан отыскал то место, где сидел у воды.

— Чаю?

Алан обернулся, открыл было рот.

— Или чего поинтереснее?

Алан улыбнулся, решил, что это шутка, но Хасан стоял перед барной тележкой, сплошь стекло и золото, и рука его лежала на хрустальном графине.

— Да, если можно.

Алан ничего не понимал про эту страну. Ни одно правило здесь не соблюдали последовательно. Только что он столкнулся с армией нищих малайских работяг, заселившихся в недостроенный дом; поднялся на два этажа — и очутился в жилище неописуемой изысканности. Где пьет с человеком, который, надо полагать, мусульманин, и к тому же влиятельный.

Хасан вручил ему что-то похожее на скотч и указал на кожаный диван. Они устроились друг против друга на белоснежном сиденье буквой П.

— Ита-а-ак, — сказал Хасан, растягивая слово, пока оно не вместило много разного, исключительно неприглядного. Закинул левую ногу на правую — еще чуть-чуть, и вышло бы элегантно. Хасан слегка настораживал, и Алан разглядел почему: лицевой тик, точнее, два, парные. Левый глаз прижмуривался, затем кривился рот, словно раздражался, что его отвлекает глазной тик. И опять: моргнул, скривился.

— Успели дом посмотреть?

Алан рассказал, как наткнулся на рабочих на третьем этаже. О драке не обмолвился — мало ли, вдруг этих людей, которые тут все равно что одноразовая посуда, массово уволят и быстренько заменят новыми.

— Я очень сожалею. Как вы оказались в том крыле?

— Да вот забрел.

— И что рабочие?

— Рабочие как рабочие. Слоняются там.

— Вас это потрясло? Что вы их там увидели?

— Не очень. Меня тут ничего не удивляет.

Хасан усмехнулся:

— Хороню. Это прекрасно. Остальные не живут на стройке. Может, вы замечали трейлеры. Еще?

И подлил Алану скотча. Первая доза исчезла быстрее, чем полагалось.

— Как продвигаются дела? — спросил Алан. Думал, что вопрос риторический. Этот человек втюхивает здесь квартиры. Ответ ожидался краснобайский.

— Честно? Тяжко.

Никто, объяснил Хасан, ничего не обещает твердо, а те немногие франшизы, что купили недвижимость первыми, когда только объявили о строительстве и началось освоение территории, за прошедшие годы передумали. Сомневаются в жизнеспособности застройщика «Эмара». Беспокоятся, что к делу причастна компания, принадлежащая семье бен Ладена. А главное, тревожатся, что город умрет вместе с королем Абдаллой. Что без его реформаторства, без его терпимости к прогрессу по мелочи все откатится назад, а все свободы, обещанные в ЭГКА, будут втоптаны в песок.