Русская принцесса Монако - Наталья Нечаева Страница 37

– Даша, ты чего?! – голос Полиняка был глухим и надрывным, словно он говорил сквозь сжатые зубы. – Зачем?

– Чтоб знал! – злобно каркнула я. – Отстегивай!

– Тут нельзя, надо до финиша доехать.

– Езжай тихо! Без глупостей! – грозно приказала я. – Не то все яйца поотшибаю!

Честное слово, такие пошлые грубости я произносила впервые. А что делать? Жажда жизни – штука неуправляемая. Не это чмо меня произвело на свет, не ему меня и на тот свет отправлять.

– Что случилось? – встретил нас встревоженный Пьер. – Вы так хорошо прошли картодром, просто загляденье! Ваш друг – мастер! Почему вы остановились перед последней прямой? Такие повороты, такое торможение! Я любовался! И вдруг…

– Голова закружилась, – сообщила я, когда он помог мне выйти и машины и расстегнул шлем.

– Это с непривычки, – закивал француз. – Так бывает! Картинг – это скорость! Это адреналин! У вас большой талант! – повернулся он к Полиняку и восторженно пожал ему руку.

До меня начало доходить. И вместе с осознанием пришел стыд. Выходит, Дима делал все правильно? Получается, он специально демонстрировал мне возможности карта? А, значит, никакой опасности для моей жизни не было? А я?

Я саданула его локтем по самому сокровенному. Вон, до сих пор нормально разогнуться не может…

– Димочка, – сюсюкнула я, – что с тобой?

– Ты еще спрашиваешь? – скривился он.– Так даже бандиты не поступают…

– Да что я сделала-то? – искренне возмутилась я.

– Как что? Зачем ты меня локтем… между ног?

– Я? Когда? Тебя? Между ног? Боже… Сама не знаю, что со мной на трассе случилось – восторг или шок! Не помню, ни что делала, ни что говорила. Сплошной адреналин! Казалось, что мы взлетаем! Я так напугалась…

Честное слово, режиссер школьной театральной студии, куда меня не приняли в седьмом классе, был очень неправ! Потому что даже пострадавший Полиняк поверил этому бреду!

– Так ты не нарочно? – попытался улыбнуться он.

– Как ты мог подумать?! – трагически и одновременно обиженно вопросила я. Вся скорбь мира прозвучала в этом моем вопросе. Полиняк еще раз улыбнулся, уже менее страдальчески, даже как-то виновато.

– Прости…

* * *

Вину свою я заглаживала как могла. Привела Диму в ближнюю кафешку, заказала себе кофе, ему – сок, гладила по руке (исключительно по-товарищески!) и задавала умные вопросы, демонстрируя, что езда на карте и премудрости техники этой езды – самое важное, что есть в моей жизни.

– Скажи, что было, когда машина на повороте тряслась, как паралитик?

– Это специально, прием такой. Ну, что такое ABS в обычном автомобиле, знаешь?

Мои уверенные кивки не оставляли сомнений даже у меня самой.

– Вот и здесь то же самое, чтобы на юз не уйти и скорость не потерять. Вообще-то умение владеть траекторией – одно из основных в гонках. Я в этом деле еще сосунок.

– Ну уж, – искренне усомнилась я. – Даже прокатчик сказал, что ты – ас!

– Для картодрома, где гоняют дилетанты – да. А вот по сравнению с настоящими пилотами…

– Хочешь сказать, что ты – хуже Шумахера? – я понимающе и скептически прищурилась. – Да если тебя посадить на Renault, как Фернандо Алонсо, ты еще и фору дашь! А Мика Хаккинен, что, лучше тебя ездит? Горячий финский парень. Да он же натуральный тормоз!

– Ну, Даш… – Полиняк смущенно зарделся.

Было видно, что мои слова его не просто радуют – вдохновляют! Кажется, если бы я продолжала говорить нечто подобное, он легко позволил бы мне вмазать по тому самому месту еще разок…

– А Прост? – вдохновенно продолжила я. – У вас с ним стиль езды один в один!

Увы, на этих фамилиях мои познания в автогонках позорно заканчивались. Нет, точно, была ведь какая-то еще одна фамилия, связанная с Дастином Хофманом, но как она звучит, убей бог, забыла. Потому и решила снова перейти к техническим вопросам.

– А почему мы поворачивали так странно? Разве не проще по широкому кругу проехать? И безопасно, и тормозить не придется! Значит, скорость не снизится.

– Скорость-то не упадет, верно, но к чему мотать на колеса лишние метры? В гонках даже сантиметр важен! Самое главное на трассе – найти оптимальную траекторию, по ней машина быстрее всего пройдет поворот.

– И как ее найти? Она что, нарисована?

– Ники Лауда… ну, ты отлично в гонках разбираешься, чего тебе объяснять, кто это такой, как-то сказал, что все гонщики едут по одной и той же траектории, не потому что сами так решают, а потому что автомобиль так хочет! В картинге – то же самое. А главное, как нас учит Шурик, трасса – единое целое. И ни один поворот нельзя рассматривать в отрыве от всего остального. Любой зигзаг – всего лишь часть комбинации, поэтому, уже входя в него, надо видеть и готовиться к следующему.

– Когда ты успел все это узнать? – снова восхитилась я. – Такие тонкости, такие сложности. В ГАИ, что ли, натаскался?

– Да я гонками с детства бредил! Водить научился, когда еще в школу не ходил. Отец сажал на колени и давал «Запорожцем» рулить.

– «Запорожцем»? – на сей раз мое изумление было абсолютно искренним.

– Ну да. Знаешь, еще старый такой, горбатый. Их консервными банками называли. И тот за счастье был. Отец уже тогда в ГАИ работал, но время-то другое на дворе стояло. Ни штрафов на дорогах, ни денег в дом. Мы только после перестройки жить нормально начали. У нас тогда Лелька родилась, сестренка младшая, ну и отцу для укрепления материального положения выдали знак ограничения скорости. Сорок километров.

– В смысле? – не поняла я. – Знак что, продать можно? Или обменять на еду?

– Зачем продавать? – засмеялся Дима. – Кто ж курицу-несушку продает? Этот знак отец мог в любом месте трассы установить часа на два, сам – в кусты. Водилы несутся, про знак ничего не знают, тут отец из кустов – раз! И – штраф.

– Так штраф же через сберкассу оплачивать надо…

– По собственному опыту скажу, один из ста протокол попросит. Остальные предпочитают на месте рассчитываться. Это и есть материальная помощь от руководства. Жалко, надолго знак не дают. Максимум, три дня.

– Почему так на мало?

– Потому что материальное положение у всех плохое, но нельзя же всем сразу на дороги с новыми знаками выйти! Подозрительно. Поэтому начальство и выдает их только тем, кого припекло.

– Так это же… – я долго подбирала слово, – противозаконно!

– Ясное дело, но жить-то надо! Знаешь, я до сих пор помню свое первое дежурство на трассе. Отец тогда на больничном был, я будильник завел, чтобы не проспать. Вдруг он меня будит: «Вставай, сынок!» На часы гляжу – шесть утра, говорю: «Батя, дай доспать, рано еще!» А он с меня одеяло сдернул да как гаркнет: «Вставай, соня! Все деньги проспишь! И так народ уже час бесплатно ездит». Лето было, светало рано…