Садовник (сборник) - Валерий Залотуха Страница 36

Событиям, которым предстоит быть описанными ниже, предшествовала старая, трехлетней давности история, почти забытая, но, как оказалось, завязанная со всем последовавшим спустя три года в один весьма сложный узел, и я просто вынужден ее сейчас вспомнить…

Это когда Сухов по прозвищу Чучмек на свой старый, паршивый, столетний мопед выменял самый настоящий корабль…

Дело было так. Сухов стоял на берегу и ловил на удочку рыбу. Рыба не ловилась, но Сухов все равно ловил. А в это время мимо проплывал корабль, а если точнее – баржа, здоровенная такая баржища класса «река – море». И, сделав вдруг резкий крен, она направилась в сторону Сухова. Сначала он стоял и смотрел, а когда железный нос баржи пополз по песку и дальше по траве, прямо на него – Сухову пришлось спешно подхватить свою удочку и лежащий рядом мопед и отбежать на безопасное расстояние. Осторожно, негодуя, он наблюдал, как спустился по железной лестнице на землю и направился к нему, слегка покачиваясь, человек. Он был строен и красив – в черных клешах, тельнике под расстегнутым бушлатом и сдвинутой набок капитанской фуражке с крабом.

Человек к себе располагал.

Широко размахнувшись и сочно поздоровавшись ладонью о ладонь, он представился:

– Фамилия Гаврилов, прозвище Альбатрос.

– Фамилия Сухов, прозвище Чучмек, – ответно представился Сухов.

– Нерусский? – удивился Альбатрос.

– Да нет, просто я в Средней Азии долго жил. Вернулся, меня и прозвали, – объяснил Чучмек.

– А деревня как называется?

– Деревня Малые Иваны, – доложил Чучмек.

– А Большие где? – спросил гость и засмеялся. (Был он навеселе, вот и было ему весело.)

– Большие водой залило… Давно уже… Когда плотины стали строить, – терпеливо объяснил Чучмек.

Альбатрос вздохнул, плюнул на землю, растер ногой плевок и, становясь серьезным, предложил:

– Слушай, Чучмек, давай меняться! Я тебе свою посудину, а ты мне свой мопед плюс бутылку водки.

Сухов посмотрел на баржу, потом на капитана и спросил недоверчиво:

– А она что, твоя личная?

– А чья же еще? – обиделся Альбатрос. – Документы в кармане. Когда порт делили, мне моя и досталась. Я на ней механиком начинал. Да возить сейчас нечего, ну, я ее на Дальний Восток и погнал, корейцам хотел продать. А плыть решил реками – страну захотелось посмотреть. Посмотрел – больше не хочу… Хохлы достали на Днепре! В Москве, правда, отдохнул, погулял в порту пяти морей. Но все равно – не могу больше! «Россия, нищая Россия!..» А главное, без моря не могу, без моей седой Балтики… Плачу, а слезы – они… соленые… Понимаешь, Чучмек?

Сухов облизнул пересохшие губы.

– У меня нет водки, – тихо сообщил он.

– Без водки… – Альбатрос решительно помотал головой.

– У меня мопед тоже хороший, – Чучмек попробовал все же поторговаться.

– Без водки – нет! – отрезал Альбатрос, и Чучмек испугался.

– Подожди немного! Подождешь? – с надеждой спросил он.

Альбатрос посмотрел на свои роскошные наружные часы и объявил:

– Пять минут, засекаю…

И Чучмек услышал стрекотанье секундной стрелки.

С треском и грохотом подлетел он на своем мопеде к сельмагу и, топоча сапогами, влетел внутрь.

– Ты еще на своей керосинке сюда въехай! – заругалась продавщица Катя.

Кроме нее там еще была почтальонка Тося. Женщины, конечно, понимали, что ему нужно, и смотрели насмешливо.

– Девчата, – хрипло обратился к ним Сухов.

– Были девчата, – парировали Катя и Тося и засмеялись.

Не затихающие ни на мгновение секунды застучали громче и чаще.

– Чего они только за бутылку не сделают?!

– Родину продадут, – комментировали бабы нормальную, в общем-то, ситуацию, раздувая, как всегда, из мухи слона.