Рыбари и Виноградари - Михаил Харит Страница 36

Однажды Максим проснулся в незнакомом месте, которое оказалось просторной клеткой. Похоже, в вечерний чай подсыпали сильное снотворное. Напротив лежал лев, притворяясь спящим. Судя по острому запаху, зверь был настоящим. Лев поднял огромную, утопающую в густой гриве, небритую и потёртую морду, будто уже который день предавался запойному пьянству, и с печальным недоумением взглянул на пришельца. Бесцеремонное вторжение незваного гостя в священное пространство клетки удивляло, и, похоже, царь джунглей тоже ждал, чтобы его ущипнули.

Максим вспомнил, как вчера Марина упоминала экскурсию в «Уголок Дурова», но представлял это по-другому.

Сообразив, где находится, принялся успокаивать себя предположением, что животное подчиняется мысленным командам дрессировщика, и, скорее всего, большой опасности нет.

Между тем зверь перевёл взгляд на руки посетителя.

«Ищет хлыст или дары», — догадался Максим.

Не обнаружив ни первого, ни второго, лев медленно и значительно приподнялся. Его глаза обшаривали человека тяжёлым, гнетущим взором. Дыхание окрасилось хриплым басом. Мышцы лениво вздувались и перекатывались под золотистой, словно замшевой шкурой. Ощупывающий взгляд вдруг стал отрешённо-меланхоличным и даже мечтательным.

«Представляет грядущую кровавую трапезу и хочет посмаковать восхитительный момент, — с ужасом пытался читать мысли животного Максим. — А может быть, он сыт? Обожрался настолько, что не способен съесть ни кусочка», — пришла в голову спасительная идея.

Лев отрицательно мотнул головой и принялся неторопливо обходить жертву по кругу.

В левом углу была видна дверца. Но как далеко она оказалась! Рядом медленно и исступлённо колотил бубен. «Это моё сердце», — понял Максим.

Он вспомнил мышку Гитлера из своего детства. Лев, кажется, собирался прыгать.

— Стоять! — что есть мочи заорал Максим. — Налево марш!

Лев от удивления присел.

— Налево, сука! — орал ему обезумевший парень.

В глазах животного показалась паника. Бедолага поднял лапу, заслоняясь от психа, оккупировавшего его клетку, и, кажется, зажмурился. Максим сделал шаг вперёд.

— В глаза смотреть! — строго приказал он.

Зверь прятал взгляд, видимо, не желая видеть страшное чудовище, бесновавшееся перед ним.

Спасительная дверца была совсем рядом. «Вдруг она заперта?» Но раздумывать было некогда. Максим пнул несчастное животное, отчего лев расслабленно повалился на спину, притворившись трупом. Обойдя труса, победитель открыл дверцу. Слава Богу! Засов оказался отодвинут.

Прежде чем ступить наружу, Максим обернулся и угрожающе произнёс:

— Я ещё вернусь!

Мученическая улыбка опустилась на чело зверя.

Марина стояла в темноте в паре метров от клетки, с интересом наблюдая за происходящим.

— Это было круто! — восхитилась она.

— Лев, наверное, зомбирован и запуган дрессировкой, — мужественно предположил Максим.

— Не знаю, — сказала Марина, — его только привезли. Сказали, что дикий.

Максим очумело посмотрел на девушку.

— А если бы он меня съел? Ты что, стояла бы и смотрела?

— Конечно, нет. Я бы визжала, — ответила та. — Но ты здорово напугал льва. Пожалуй, он теперь станет вегетарианцем.

Максиму показалось, что её улыбка несколько наиграна. И она лишь делает вид, что стоять безоружным и со всех сторон окружённым голодными львами — пустяковое дело. «Марина была совсем не уверена в благополучном исходе испытания», — вдруг пришла догадка.

«И был Он в пустыне, искушаемый Сатаной, и был со зверями. И ангелы помогали Ему», — вдруг вспомнил Максим строки Евангелия. И стало приятно и одновременно страшно. Теперь, когда напряжение ушло, с плеч будто сняли тяжёлый плащ. Он стоял чуть пошатываясь, а Марина неожиданно обняла и поцеловала в щёку, словно давая лекарство. Максим вдруг подумал, что у неё хрупкие плечи и нежные руки, и даже хотел погладить по волосам, но вовремя вспомнил, что девушка запросто бьёт его в тренировочных поединках.

Зима, словно неугомонная туристка, путешествовала по земному шару; вот она пересекла экватор и, наконец, добралась до России. Утреннюю пробежку заменили лыжи.

Как-то Марина предупредила, что в выходные они поедут кататься в горы.

По её нарочито небрежному тону и убегающему взгляду Максим понял, что испытание будет нешуточным.

В Сочи они прилетели обычным самолётом, а там пересели на вертолёт, который через час выгрузил одинокого лыжника на заснеженную вершину, вылизанную холодным шершавым языком ветра. От этой ласки всё живое здесь давно погибло. Вокруг виднелись хребты со стёртыми и покрытыми белым налётом клыками. Морозный воздух, насыщенный снежной пылью, обжигал лёгкие. Редкие снежинки, словно разведчики грядущей бури, осторожно крутились в воздухе. Марина не выходила, лишь крикнула:

— Я жду тебя внизу! С горячим обедом. Долго не задерживайся, обещали снегопад!

Вертолёт начал улетать. Максим запустил в него тяжёлой ледяной глыбой, пытаясь сбить. Не попал. Холодное мутное солнце равнодушно подглядывало из-за облаков. Долина внизу казалась ямкой, оставленной ложкой в банке скисшей сметаны.

«И возвёл его дьявол на весьма высокую гору», — вспомнились строки Евангелия.

Макс обречённо поискал участок склона, по которому можно было бы проехать. Скат недобро горбился буграми чёрных каменных мышц. Сначала всё шло неплохо. Довольно быстро спустившись с открытой вершины, он оказался перед армией мрачных елей, стоявших плотными шеренгами. Здесь снег был глубже, и быстро ехать не удавалось. Подоспел обещанный снегопад. Ветер горстями швырял в лицо холодный ледяной пух причудливых снежных птиц. Видимость снизилась до пары метров. Двигаться приходилось очень осторожно, поскольку стволы деревьев неожиданно выскакивали из-за белёсого кисейного занавеса, готовые к беспощадному поединку.

«Если чего-нибудь сломаю, неважно что — себя или лыжи, — выбраться отсюда самостоятельно уже не удастся». Он не давал панике охватить сознание, но страх вместе с холодом медленно пробирался под одежду.

«Обалдели они там все, что ли?» Это было уже слишком даже для сдвинутой психики его наставников. «Если благополучно спущусь, то прибью Марину, ударюсь в бега, спрячусь за Уралом, найду затерянную деревушку староверов, заведу семью… По утрам буду пить парное молоко…» Желудок заурчал. Максим вспомнил, что с утра не ел. Вот-вот. Марину он не просто убьёт, но ещё и съест.

Через час лес кончился. Куда ехать, было непонятно. В воздухе висела плотная завеса. Максим притормозил, прикидывая направление: «Кажется, летели с юга, но где здесь юг…»

Остановился он вовремя, потому что под правой палкой, похоже, была пустота.

Не хватало ещё свалиться в пропасть. Осторожно присел, стараясь не делать резких движений, но вдруг снежный наст под ним сдвинулся и рухнул вниз. Максим не успел вспомнить всю свою жизнь, на память пришёл лишь факт рождения из материнского чрева. Падение было коротким. Наверное, меньше метра. Но теперь он боялся шевелиться, чувствуя неустойчивость опоры.