Дети Владимировской набережной (сборник) - Сергей Надькин Страница 36

Отец сидел за столом, внимательно слушал сына, смотрел сыну в глаза. Выпив из графина рюмку водки, он внезапно взорвался, сыну сказал:

– Ах ты, сукин сын, жить у нас тебе надоело, сам не живи, семью родителей своих побереги! Как ты можешь так говорить, ты что, моей отставки желаешь? Ты, наверное, голову потерял совсем, тюрьма у нас переполнена. Ну, пошел вон отсюда, – погнал из дома отец старшего сына Игоря.

Игорь извинялся перед отцом и семьей.:

– Прости меня, отец, я не додумал, не то сказал, это не значит, что я против, людям я свое мнение не высказывал и не говорю. Сами решают, как и куда вождя революции ставить, – сказал Игорь отцу, достал из кармана пиджака свернутый в две погибели свежий номер «Красной Карелии». – Смотри, отец, что пишут, – говорил семье, перечитывая печатные буквы на листе. Сорок восемь рублей отчислили из кассы сотрудники госбанка, шестнадцать рублей – коммунисты ремонтно-механического цеха Металлургического завода. Рабочий онежского завода Иван Яковлев отдал 25 рублей, – перечитывал семье Игорь.

Мама ему кричала:

– Ты с других пример не бери, своей головой думай, как тебе удобней поступить и впросак не попасть. Выгоды от твоей суеты никакой, портрет Троцкого и то за тебя Люда из дома выбросила.

* * *

21 апреля 1931 года в семье Поповых беда – скончалась от дифтерии младшая дочка Поповых. 30 апреля семья Попова, обрядившись в черное, сидела в полном составе в зале кинотеатра «Звездочка». Двери открылись, в темноте крикнул женский голос: «Поповы, на выход!» – услышал сидевший в кино с ребятами-сверстниками Ваня Надкин. «Поповы, на выход!» – повторилось дважды. «Сашенька ваш умер», – сообщил печальную новость голос санитарки. Саша умер в больнице.

Сразу после майских праздников Сашу вышла хоронить вся школа. С горнами и знаменами под барабаны пионеры проследовали в процессии. Двигались по весенним улицам города. С ними была их учительница Людмила Ивановна Богданова, настоящий учитель с большой буквы. Донеся ученика пятого класса до Неглинского кладбища. В Екатерининской церкви отпевал усопшего пионера батюшка. Зажег над гробом кадило. После похорон были поминки. В школе на уроке литературы Ваня Надкин вышел к доске, громко читал выученное наизусть стихотворение Михаила Юрьевича Лермонтова «На смерть поэта отзывался», за что и получил круглую пятерку.

* * *

В эти сентябрьские дни 1931 года в Кенилахтинском сельсовете Ведлозерского района проходило собрание бедноты и колхозников, прибывший прокурор Ипатов аплодировал выступлению колхозника Котомина. Колхозник продолжал:

– Такого кровопийцу давно надо выселить. Он был настоящий эксплуататор, он агитировал нас не вступать в колхоз, дал хлеба, масла, денег, только не ходите в колхоз, сидите дома.

– А где он?

– На собрание он не явился.

– Надо послать за ним милиционера, – пролетели ветерком голоса по клубу.

– Итак, товарищи, предлагаю проголосовать: кто за арест антисоветского элемента? – ставил вопрос на голосование прокурор Ипатов, народ снова заволновался и единогласно сказал «да», поддерживая меру по раскулачиванию хозяйства Евсеева.

– Разрешу я ему взять с собой пять килограммов муки, – говорил колхозникам бригадир Антонов.

С этим собрание окончилось. Весь вечер Ипатов пропьянствовал в сельсовете. На следующий день Ипатов уехал в Тулсу. К моменту посадки кулачества в автобусы на место сбора приехали представители финских фирм. Видя много публики, как часть ее рассаживают по автобусам, финский коммерсант обратился с вопросом:

– Куда их отправляют?

В ответ колхозник Елизаров сказал:

– В гости.

Финн снова спрашивал:

– Почему они плачут?

Колхозник ответил:

– Это нарочно.

На картофельном поле в Варловом лесу кипела колхозниками работа, народ убирал картофель, нагибаясь в три погибели к земле, общаясь друг с другом на карельском языке, проходя грядку за грядкой. Тут приехал начальник из Олонца, кричит:

– Отдадим детей в школу, будем семь лет учить их русской грамоте, потом дети в колхоз работать пойдут, а пока учиться, организуем подвоз детей лошадьми к месту учебы. Давайте, женщины, на собрание вместо обеда! – призвал районный начальник по вопросам образование, некий Шурик по фамилии Селянин, назначенный на должность из комсомола.

– Да иди ты знаешь куда! – кричали приехавшему к ним ходоку женщины.

Он им угрожал:

– Я в следующий раз с милиционером приеду! – помолчав, постояв, к сказанному добавил: Хуже тогда будет.

– Делай как хочешь, – сказали ему женщины. – Мы русскую грамоту изучать не будем. – И развернули непрошенного гостя прочь.

Гость уехал.

– Ездят тут всякие, чего от нас хотят. В следующий раз приедет, я ему вилами бобину проткну, – грозила на публику молодая женщина по имени Марийка.

– Наше учение – библия, закон божий.

– Не ваш колхоз, заманили крестьян в колхоз, отняли землю, недавно финские коммерсанты прибежали, они землю вернуть карелам хотят, – заявила на публику ее мать Клава.

– Не отдадим детей в школу, – решили так они. – Пусть дома сидят, закон божий изучают, в их школы не ходят. Не пущу!

* * *

Седьмого ноября тринадцатую годовщину Октябрьской революции Николай Надкин вместе с семьей весело отмечал в новом доме Поповых. Среди гостей пришел Иван Петрович Марин, партийный работник, друг Николая Надкина, переехавший в купеческий дом ювелирши Сверской рядом с гостиным двором. Квартиру из двух комнат заняли на цокольном этаже. Кухня была общая. Агафья Ефремовна положила на стол приготовленные собой котлеты, купленные в гостином дворе, ею прогнанные через мясорубку. Три части говядины, три – лошадиные. В гостином дворе был мясник царской выучки.

– Дочку пошлю в гостиный двор через дорогу. На этот рубль Зайцев даст на шестьдесять пять копеек мяса самого хорошего и пачек зелени – петрушки. Лук, укроп. Никогда не обманывал, – хвалила мясника Агафья Ефремовна.

Все люди говорили: надо к Зайцеву ходить. Зайцев уложит. Возьмет шпатата кусок и туда семь бубликов. Возьмет кусок шпатата и туда семь бубликов, – поддержал беседу двоюродный брат Георгия Иван Петрович Попов. – Ну что ж, товарищи, давайте выпьем рюмку за нашу революцию, за праздник – годовщину Октября! – поддержал разговор о мясе Иван Петрович Марин.

Лично разлил взрослым по рюмке водки. Водку пили немного и до дыр не напивались. После первого тоста слово взял рабочий металлургического завода Меркушев:

– Благодаря нашей Советской власти, товарищи, теперь живет в бывших хоромах купчихи Сверской семья мастера ОТКА Металлургического завода Георгия Васильевича Попова. Поэтому давайте повторим, товарищи: «За нашу Советскую власть!» – произнес повторный тост Александр Александрович.