Совпалыч - Виктор Солодчук Страница 36

На этом месте размышления Романова закончились, потому что к нему шла Кузя. Серебряные сандалии ее блестели, сверкали круглыми носками, черный комбинезон так тонко обтягивал фигурку, будто вовсе отсутствовал, — и в этот момент Арсений почувствовал, что пришел на самое настоящее свидание. Приблизившись вплотную, Кузя без лишних слов поцеловала его в щеку.

— Пойдем скорее, а то опоздаем!

Несмотря на кратковременность знакомства, девчонка, похоже, не собиралась тратить время на лишние церемонии.

— Куда? — не понял Романов.

— Ой, забыла сказать. В зоопарке тематическая экскурсия. «Животные — однолюбы», я давно собираюсь. Ну, пойдем же! — и она потащила его за собой, как маленького.

Пока они стояли в очереди за билетами, разыскивали свою группу и потом шли вместе с остальными к началу экскурсии, Кузя удерживала его руку всеми известными пятипалым приматам способами — крепко сжимала ладошку, цеплялась одними лишь кончиками пальцев, сплеталась мизинцами и захватывала в кулак большой палец.

Экскурсовод, строгая сухопарая дама лет пятидесяти, одним желтым глазом смотрела на Романова, а другим на вольер с хищными птицами.

— Как вы знаете, — сказала она немногочисленным слушателям — пожилой паре, Кузе с Арсением и похожей на суслика барышне с фотоаппаратом, — тема экскурсии — «Животные-однолюбы». Но лично мне будет проще называть их моногамами, то есть представителями биологических видов, образующих устойчивые пары. Первый в нашем списке — ворон обыкновенный. Эта птица выбирает брачного партнера один раз и на всю жизнь. Прошу обратить внимание — старожил зоопарка ворон Лаврентий.

— А почему он там один? — спросила барышня с фотоаппаратом.

— Вообще-то, открыт специальный счет для сбора средств на покупку самки. Но эти птицы создают очень устойчивые союзы, так что найти свободную ворониху пока не удалось.

— Nevermore, — пробормотал Лаврентий.

— Как вы можете слышать, — продолжила экскурсовод, — вороны умеют воспроизводить разные звуки, в том числе человеческую речь. Благодаря такой способности, птица всегда считалась символом мудрости. Некоторые даже предполагают, что вороны вкладывают в эти звуки какой-то общий с людьми смысл. Конечно же, это ненаучный бред.

— Бред, — повторил Лаврентий, переступил с лапы на лапу и повернулся к людям хвостом.

— Бедный, — Кузя прижалась к Арсению, чтобы лучше видеть. Романов почувствовал затылком теплое дыхание и на всякий случай плоско пошутил:

— Почему же? Вот, говорят, для него счет открыли.

Группа организованно миновала компанию смешных енотов, не остановилась возле обезьян и дошла до вольера с волками. Серый зверь внимательно смотрел людям в глаза, окруженный бетонным рвом и проводами под напряжением. Передние лапы волка чуть дрожали, как перед прыжком, толстый хвост висел неподвижным поленом, уши беспокойно шевелились, а в глазах светилось животное превосходство. Неподалеку отдыхали еще двое серых разбойников. Их хвосты синхронно мотались из стороны в сторону, выметая в пыли геометрические фигуры.

— Canis lupus, серый волк, — объявила желтоглазая. — На одного самца приходится одна самка.

— Почему их трое? — задала вопрос барышня-суслик.

— Потому что, в отличие от воронов, волки создают устойчивые пары не на всю жизнь, а только на неопределенное время. Далее самка находит нового партнера, выявляемого в результате жестокой драки между самцами, которую она сама и провоцирует в брачный период.

— Но почему их сейчас трое? — голос барышни-суслика дрожал.

— Все не так просто, — неохотно ответила экскурсовод. — Для отселения предыдущего партнера требуется новый вольер, которым зоопарк не располагает. В настоящее время открыт специальный счет для сбора средств.

— А кто из них стоит в стороне? — поинтересовалась Кузя.

— Это самка. Ее зовут Лулу.

Волчица подняла голову, втянула носом воздух и тонко завыла. Прохлаждающаяся под деревом парочка вскочила и поджала хвосты.

— Бедная, — прошептала Кузя. — Ну, ничего. Подожди брачного периода.

…лично мне будет проще называть их моногамами, то есть представителями биологических видов, образующих устойчивые пары

На этот раз Романов решил промолчать и только чуть сильнее сжал пальцы. Куля ответила тем же, отчего Арсений перестал чувствовать асфальт под ногами и начал отрываться от земли, как наполненный гелием шарик.

К счастью, экскурсовод скомандовала отправление. Группа двинулась в сторону озера, покрытого птичьим пухом и заросшего кувшинками, откуда пахло тиной и курятником. Здесь было шумно, как в морском порту. Покачивались на мелкой волне пеликаны, утки чистили жесткие перья на островках с деревянными домиками, над озером кружили чайки. Собирая дань с посетителей, береговую линию патрулировала пара лебедей — белый и черный.

— Лебеди создают пару один раз и навсегда. В зоопарке около двух десятков лебедей: черный австралийский, лебедь-кликун, лебедь-шипун, тундровый лебедь и другие, — вдохновенно рассказывала экскурсовод. Сразу было видно, что лебедей она любит больше чем волков. — При таком разнообразии видов, сами лебеди не особо обращают внимания на цвет перьев, выбирая спутника жизни по иным признакам.

— Как их зовут? — спросила пожилая женщина.

— Их зовут Сара и Мира, это самки, — захлебываясь от нежности, ворковала экскурсовод. — С момента первой встречи они неразлучны.

— Скажите, а есть здесь хотя бы одна нормальная пара? — подал голос Арсений.

— Что значит, «нормальная пара»? — недовольно спросила желтоглазая.

— Ну, где один самец и одна самка, и дети у них, и дом, и все хорошо, — Кузя поддержала вопрос. — Как у людей.

— Таких семей в зоопарке много. Вот, например — Амор и Морда. Живут дружно, и родители образцовые. Пойдемте, здесь недалеко.

Носом уткнувшись в передние лапы, белоснежная Морда лежала в тени сугроба. Время от времени она нежно отпихивала двух расшалившихся медвежат. Третий малыш стоял у бассейна и внимательно наблюдал, как огромный Амор, отталкиваясь то от одного края, то от другого, совершенствует в прозрачной воде и без того блестящие навыки подводного плавания.

— Как видите, условия для белых медведей созданы идеальные, — гордо прокомментировала экскурсовод. — У них есть бассейн, большая каменная пещера, разделенная на три части с отдельными выходами, и даже машина для искусственного снега. Эти медвежата — дети Амора и Морды, они растут быстро и не болеют.

— Малыши уже такие большие, — сказала Кузя. — Зачем надо было разделять пещеру на три части?

— Потому что белые медведи в естественных условиях не создают ни устойчивых пар, ни даже неустойчивых, никаких. Они стопроцентные одиночки и устраивают берлоги далеко друг от друга, но в условиях зоопарка прекрасно уживаются. Дети до определенного момента живут с мамой.