Хост пожарче - Мария Назарова Страница 36

Часы показывают поздние 23.30, уже в 9 утра я должна быть на работе – месте, где царит вечный праздник у всех, кроме меня. Спокойной ночи, мой новый друг.

Привет! Пишу тебе, закрывшись в складской кладовке, вокруг все завалено белоснежными сатиновыми фатами, на стендах со всех углов, подобно тараканам в комнате Чичикова, свисают разноцветные перчатки, бусы разных длин и фасонов, на самых верхних полках обтянутыми в органзу обручами повисли пышные подъюбники, весь пол, подобно снежному ковру, застелен списанными с продажи старыми платьями – вот такая она изнанка свадебного мира. Обычно продавцы редко суда заходят. И как правило, это самое редко означает не чаще раза в сезон – именно с такой скоростью успевают до конца опустошаться витрины в нашем маленьком городке. Однако, обойдя на несколько кругов храм свадебной моды, я не смогла найти место теплее и укромнее кладовой. Именно поэтому наш с тобой скромный диалог состоится здесь, но, надеюсь, ты не будешь этому возражать. Прошло еще только полдня, а я уже жутко устала! Все началось с того, что мой будильник, ссылаясь на свою старость, решил позволить себе взять неожиданный отгул и напрочь позабыл издать свой противный истощающий звон, предупреждающий меня о начале рабочего дня. Потому на работу я явилась с капитальным опозданием, за что получила искрометный выговор от явно вставшей не с той ноги директрисы Анны Ивановны, не желающей войти в мое положение одинокой, измученной жизнью женщины и наказавшей меня по всей строгости закона строгим выговором и штрафом в пятьсот рублей. Первые клиенты зашли часом позднее меня. Это были две хрупкие молоденькие девочки, причем одной из них даже не было восемнадцати лет, а вторая была старше подруги не более, чем на год. Сделав два пристальных круга по магазину, они так и не смогли найти того, что наивно рисовало им воображение. Но отказываться «просто примерить хотя бы что-нибудь» не стали. Знай я, что во время примерки они так войдут во вкус, ни за что на свете не предложила бы им это сделать, так как, войдя во вкус торжественной коронации белыми платьями, они изъявили желание перемерить все, что имеется в наличии. Их выбор пал сразу на две модели – воздушный светло-бежевый ампир и консервативно белую пышную русалку, совершать покупку дамы отказались до прихода мамы, которая, по их словам, должна была подъехать «с минуты на минуту», но стеклянные двери «Сладкого бала» открылись, впуская в салон белокурую даму довольно преклонного возраста, только через час. Что началось дальше, нужно было видеть. Любезная мама в пух и прах раскритиковала выбор невесты, заставив ее еще раз примерить платья, только в этот раз в ход шли наряды категории «красивые, а не то, что ты, недотепа, выбрала», а то есть «что бы попышнее и блесток побольше. Нет, здесь мало. Нужно еще больше». Стоит ли говорить, что промучив меня четыре с лишним часа, святая троица вышла из магазина, абсолютно ничего не купив. Вот скажи, как можно быть такими неорганизованными? Им такое счастье под бок упало – свадьба! А они еще и копаются в нем. Вот я, например, свое свадебное платье придумала еще в детстве – это должно быть нежное, шелковое, приталенное совершенство, подпоясанное тонкой красной ленточкой, не отвлекающей внимания от главного аксессуара – длинной кружевной фаты, размеры которой заставили бы всех гостей воскликнуть, что я обладательница самой шикарной свадьбы на свете. Но пока это было всего лишь наивной мечтой, однако где-то в глубине души, я, конечно, верю, что сказке обязательно суждено осуществиться. В действительности же я уже сорок минут просто отсиживаюсь в кладовке. Ладно, дорогой друг, спасибо, что выслушал, обязательно встретимся вечерком у меня дома, а сейчас я пойду работать, через двадцать минут записаны покупатели, надеюсь, хоть с ними мне сегодня повезет.

Снова здравствуй! Как-то слишком частыми стали наши встречи, возможно, я начинаю к тебе привыкать, а возможно, просто не могу найти собеседника более душевного. Уже три часа ночи, я проснулась от жуткого кошмара, со мной в квартире только шотландец Василий. Романтично звучит, правда? Я молодая девушка, он экзотический шотландец, и все бы было хорошо, не имей он четырех лап, маленький обрубленный хвостик и умей говорить хоть что-нибудь, кроме злополучного кошачьего «мяу». В общем, обстоятельства сложились таким образом, что делить со мной груз отнюдь не сладких сновидений придется тебя, милый друг. Как-то слишком быстро ты стал мне близок, но, возможно, это не так уж плохо, по крайней мере, мне действительно стало легче.

Придя с работы и чувствуя особенно сильно душащую усталость, я легла в кровать, даже оставив в игноре вечерний душ и легкий перекус йогуртом с орехами. И, возможно, в этом была не права. И не успела я краем уха коснуться мягкой пуховой подушки, как меня тут же накрыл водопад цветных сновидений. Я вдруг очутилась посередине бескрайнего чисто-голубого озера. Вокруг не было ни души, а берег был так далеко, что даже не был виден. Но несмотря на полное неумение плавать, я абсолютно не боялась, а наоборот, бултыхалась в воде, как детская резиновая уточка. Поднимая руки к солнцу я то и дело стучала по воде ладонями, забавляясь тем, как прозрачные брызги вздымаются куда-то вверх. Я смеялась, и смех мой был так весел, как будто его издает не прожившая немалый срок женщина, а юный, только вступающий в этот мир беззаботный ребенок. Я действительно была счастлива! Искренне насладившись светом морского солнца, я поплыла к берегу и оказалась там, на удивление, быстро. Там меня ждал белокурый мальчик в синем фланелевом костюмчике. Завидев меня издалека, он быстро перестал строить песочные замки, легкой россыпью возвышающиеся по всему берегу, и кинулся ко мне, звонко всхлипывая одно лишь слово: «Мама». Я кинулась к нему навстречу, и мы слились в теплых объятиях. Вдруг я почувствовала, что по моей спине прошелся легкий ветерок мужского прикосновения, тут же обернувшись, я споткнулась о тихий миролюбивый взгляд. Взгляд Игоря. Он смотрел с умилением, нежно хлопая по ладошкам моего мальчика и приобнимая меня за талию. Вдруг заиграла музыка. И Игорь, прежде не умевший связать между собой два самых элементарных танцевальных па, вдруг закружился в такт с музыкой, одновременно вовлекая в происходящее и меня. Мы так смеялись, нам было так хорошо! Потом земля дала трещину. Мы не хотели обращать на это внимание, нам было слишком хорошо, и, казалось, будто никто не посмеет разрушить наше счастье. Но трещина разрасталась, и вот уже достигала таких пределов, что в нее постепенно, как в воронку, начали слетаться и море, и пляж, и даже сам Игорь. Я хотела остановить его, но слова не слушались меня, а все тело будто горело жарким пламенем. Я не знала, что происходит. Но вот воронка достигла и меня. Я стояла, не шелохнувшись, пока не полетела вниз. Земля плавно ускользала из-под ног, уступая место жгучему урагану пыли и песка. Это, казалось, никогда не кончится. Но потом я проснулась… А сейчас я даже не знаю, счастлива ли я, узнав, что это сон и я все-таки жива. Хотела бы я умереть так? На райском острове, с ребенком на руках и в обнимку с любимым? Самое печальное, что спроси меня это кто-нибудь, кроме тебя, я бы сказала: «Да»…

Утро оказалось гораздо теплее и богаче на ощущения, чем злополучная ночь. Сегодня у меня долгожданный выходной! День, который любая одинокая женщина должна потратить только на себя – никаких забот о семье – не нужно штудировать Интернет в поисках экзотических кулинарных рецептов, а потом полдня колдовать на кухне, чтобы вечером заботливо отвезти их на пробу суровому, но самому верному жюри – маме муженька, чтобы лишний раз развеять ее сомнения о том, что ее горячо любимый сынок уже готов протянуть ноги от голода, которым его морит врунья-жена, не надо зарываться дома в суматошном беспорядке, в который за долгую трудовую неделю успели превратить квартиру маленькие сорванцы-детки, нет нужды даже элементарно жертвовать собой во имя скучного, но обязательного, по долгу супружескому, выходного похода на хоккейный матч, так обожаемый ярым болельщиком-мужем, но так проклинаемый всеми вынужденными сидеть там женщинами. Хотя я бы не прочь променять запланированную воскресную прогулку с Любой на тяжкие нужды супружеской жизни. Но меня, как говорится, никто не спрашивает, именно поэтому я сейчас стою перед зеркалом и натягиваю светло-зеленый берет на свою коротко стриженную, покрашенную самым светлом блондом голову. Кстати, моя прическа – непременный атрибут расставания с Игорем. Этот наглый, но любимый мужчина еще был свидетелем моих шикарных завитых в колечко каштановых прядей. Но не выдержав тяжелые муки расставания, кривыми ржавыми ножницами я решила обрезать столь любимую им во мне деталь. Он говорил, что я похожа на русалку. Я смеялась, а он гладил мои волосы и улыбчиво добавлял, что готов вечно смотреть, как ветер забавляется с моими кудряшками. Но этого не произошло… Застегнув малиновое пальто и напялив на ноги бежевые мокасины, я спустилась на улицу, где ждал меня легкий апрельский ветерок. Ждал он меня, кстати, в полном одиночестве. Люба еще не подошла.