Стоя под радугой - Фэнни Флэгг Страница 36

Дядя Флойд сидел на переднем сиденье с Феррисом и Минни, и едва они тронулись, как Честер – кукла, цитирующая Библию, – обернулся к девочке. Брови у Честера подпрыгнули, и он сказал:

– Ух ты, ну привет тебе, красотка.

Беатрис немедленно откликнулась:

– Привет и тебе!

Мама Смит, Дороти, Бобби, Анна Ли и Сестра Руби Робинсон махали машине вслед, еле сдерживая слезы. Но Беатрис Вудс не оглянулась. Она бы оглянулась, хоть и не увидела бы ничего, но была слишком сосредоточена на том, что впереди. Наконец-то она на дороге, мчится в неведомую голубую даль. Йо-хооо!

Бетти Рэй не слишком изменилась с их встречи, только чуть выросла и обзавелась очками. Явно не сама выбирала оправу – дешевое сочетание черного пластика с металлом совсем не красило девочку-подростка. По дороге к дому Дороти поклялась себе, что прежде всего купит бедняжке новые очки.

Хотя все переживали разлуку с Беатрис, но Бетти Рэй встретили с радостью, особенно Анна Ли. Она прогрустила все лето. Осенью уезжать, жить неизвестно где, без семьи, да еще и обе лучшие подруги ее забросили. Впервые в жизни она чувствовала себя одинокой. Петси Мэри работала весь день в химчистке отца, а Норма вышла замуж. И как ни клялись они с Нормой, что между ними все останется по-прежнему, многое изменилось. Раньше она могла звонить Норме днем и ночью, уговорить пойти куда угодно и когда угодно. Теперь же та была замужней женщиной, а это совсем другое дело. Никто не виноват. Вокруг Анны Ли по-прежнему вились все городские мальчишки, но подруги остро не хватало.

Была и другая причина для грусти.

В первый вечер Анна Ли зашла в комнату Бетти Рэй, села на кровать и наблюдала, как гостья разбирает чемодан. Потом сказала искренне:

– Не представляешь, как я рада, что ты здесь. Я чувствую себя такой виноватой, что уезжаю от мамы, оставляю ее одну с Бобби. Прямо хоть отказывайся от учебы. Но раз ты тут, ей будет не так одиноко, и за меня будет поменьше переживать.

Бетти Рэй до сих пор стеснялась Анны Ли и лишь пробормотала:

– Спасибо.

Анна Ли продолжала:

– Ты все равно что младшая сестренка, которая остается за старшую, да? – Она вздохнула: – Жаль, нет у меня настоящей сестры. Мама так на меня рассчитывает, и это тяжело. И раз уж мы типа сестрички, может, поживешь в моей комнате, когда я уеду? Для меня это очень много значит.

– Правда?

– Да, конечно, а уж мама как обрадуется. Ей немного не по себе, что ты в такой каморке ютишься. Нет, тут, конечно, очень мило и все такое, – быстро добавила она, – просто если б ты у меня в комнате жила, мы бы еще больше сроднились. (Бетти Рэй вытащила очередное самодельное платье.) Слушай, Бетти Рэй, у нас с тобой, кажется, один размер. У меня одежек целый шкаф остается, чего им просто так на вешалках болтаться, можешь надевать все, что приглянется. Я собиралась их раздать. Если ты, конечно, не против носить секонд-хенд. Вообще-то шмотки классные.

Бетти Рэй, которая всю жизнь только секонд-хенд и носила, ответила:

– Не против.

Оставшиеся недели Анна Ли посвятила Бетти Рэй и заставила перемерить всю свою одежду. Однажды не выдержала и напрямик спросила то, что давно вертелось на языке:

– Дашь мне как-нибудь покумекать над твоей прической?

«Накумекавшись», она заодно и губы ей подкрасила, и щеки нарумянила.

– Гляди, так же лучше, правда?

Бетти Рэй глянула в зеркало, без очков ничего не увидела, но все равно согласно кивнула. Потом Анна Ли покрасила ей ногти в ярко-красный цвет. Бетти Рэй слишком смущалась, чтобы возразить. Да и кто способен отказать Анне Ли, в ее розовом ангорском свитере и розовом жемчужном ожерелье? В ее руках Бетти Рэй была послушней пластилина.

Каждый день Анна Ли ходила с Бетти Рэй по магазинам, такие походы длились часами. Анна Ли покупала в универмаге «Морган бразерс» новый гардероб для колледжа и перемерила все до единой блузки, туфли, костюмы и платья, а некоторые дважды, прежде чем на что-то решиться.

Дороти радовалась, что они проводят вместе столько времени, но потом забеспокоилась и сказала Маме Смит:

– Она таскает за собой бедную девочку, как в детстве свою куклу, Потрепанную Энн.

Так оно и было.

Однажды Анна Ли сказала Бетти Рэй:

– Я знаю, ты очень религиозная и все такое, но скажи, для тебя пойти в кино – большой грех? Джинджер Роджерс родом из Миссури, и я умираю хочу снова посмотреть «Китти Фойл». Может, разочек не грех?

Бетти Рэй подумала.

– Не знаю. Никогда не была.

Дороти, узнав об этом, сказала:

– Слушай, Анна Ли, я не хочу, чтобы ты вынуждала Бетти Рэй делать то, что она, может, вовсе не хочет делать.

Анна Ли, в тот момент занятая выплетанием косичек из реденьких волос Бетти Рэй, невинно ответила:

– А я и не вынуждаю, мама. Она сама хочет, правда?

Бетти Рэй подтвердила:

– Да, мэм.

Назавтра они пошли на «Китти Фойл», и кино Бетти Рэй понравилось.

В пятницу Дороти повезла девочек в Поплар-Блаф за новыми очками для Бетти Рэй. Вернувшись, она говорила Маме Смит:

– Жаль, ты не поехала – получили бы несравненное удовольствие, наблюдая за Анной Ли. Она квохчет над Бетти Рэй, так мамаша.

– Очки-то заказали? – поинтересовалась Мама Смит.

– В конце концов заказали. – Дороти села на диван. – На следующей неделе привезут. Анна Ли выбирала. Голубые, с крылышками на краях. Я бы, конечно, такие не взяла, но Анна Ли уперлась и добилась своего. Бетти Рэй – милейшее существо. Сидела и терпела. Позволила Анне Ли перемерить на нее все оправы, какие имелись в магазине, даже не пикнула.

Анна Ли и вправду увлеклась своим новым проектом, пытаясь вылепить из Бетти Рэй свою копию. Будь у нее еще несколько недель, она бы выучила Бетти Рэй танцевать джиттербаг. Но настал день, когда пришлось уезжать в школу медсестер. Вечером вся семья отправилась на вокзал провожать ее. Дороти по дороге без умолку болтала и храбрилась, но в последнюю минуту, когда Анна Ли, такая красивая, такая взрослая в коричневом охотничьем костюмчике и в шляпе под стать, забралась на подножку и помахала им рукой, Дороти не выдержала. Зажала рот, чтобы скрыть рыдания, пока поезд отходил от станции, а потом заплакала в голос. Док обнял ее за плечи:

– Ну-ну, перестань, это ненадолго. Она же приедет на Рождество.

– Знаю, – сказала Дороти, – просто она такая маленькая, моя девочка, а поезд такой огромный. – И снова разрыдалась. Глупо, конечно, но она ничего не могла с собой поделать. Точно так же у нее сердце разрывалось, когда она впервые провожала дочь в школу двенадцать лет назад.

Бобби тоже огорчился, но что сказать, не знал, поэтому выдал: