Женская собственность - Валентин Черных Страница 36

Заведующий сектором оказался сорокалетним, спокойным и уверенным, в темно-синем костюме при малиновом галстуке. Эта была почти партийная униформа. А при коричневом костюме полагался темно-серый галстук.

Заведующий расспросил его о совхозной жизни, назвал директора по имени и отчеству, то ли была хорошая память, то ли успели подготовить нужную ему справку.

— Какое, кстати, у вас мнение о директоре? — спросил заведующий.

— Он на своем месте.

— Но, наверное, претендует на большее?

— Думаю, что не претендует. Ему осталось работать до пенсии пять лет.

— А вы претендуете на работу в министерстве?

— Я не претендую, — уточнил он. — Но мне было бы интересно поработать в министерстве.

— Сейчас рассматривается вопрос о моем назначении заместителем министра…

— Рад за вас.

— Значит, поработаем вместе, — закончил беседу заведующий.

И он понял, почему его так быстро принял заведующий. Перед уходом из ЦК он уже собирал в министерство верных или хотя бы обязанных ему чиновников.

===

Над его внедрением в Москву Татьяна работала целенаправленно, по известным, вероятно, только москвичам принципам. Дом Татьяны стоял в глубине микрорайона, примыкавшего к Ленинскому проспекту. А Внуковское шоссе и Ленинский проспект считались правительственной трассой, поэтому все, кто селился рядом с трассой, проверялись.

— Мы москвичи, и на нашу проверку ушло около месяца, — сказала Татьяна. — Не москвичей проверяют до двух месяцев.

— Чего меня проверять? — удивился он. — У меня только учеба в институте и одно место работы.

— Вот и запросят уполномоченных КГБ там, где живут твои родители, где учился, где работал, с кем общался, не привлекался ли, не сидели ли твои родители. Но прежде чем сдать твой паспорт на прописку, необходимо наш брак зарегистрировать. Брак можно регистрировать во Дворце бракосочетаний, для тех, кто в брак вступает в первый раз. Ты вступаешь в первый раз, поэтому имеешь право на Дворец бракосочетаний, но там очередь месяца на три. Можно зарегистрировать в обычном районном загсе, туда у меня есть ход, и нас зарегистрируют через два дня.

— Тогда в загсе.

Свидетелем с его стороны согласился быть космический муж Маруси, через два месяца он стал свидетелем со стороны космического мужа, когда тот регистрировал свой брак с Марусей.

После регистрации вчетвером зашли пообедать в ресторан «Гавана». Он заплатил в два раза больше, чем рассчитывал. Он взял чек, прихватил и меню. Вечером просчитал на калькуляторе и убедился, что его обсчитали ровно на треть. После этого случая он всегда проверял ресторанные счета.

Ольга поздравила их. Следующий день был выходным, Татьяна рано ушла на рынок. Он завтракал вместе с Ольгой.

— Ты не обращай внимания, что тахта скрипит, — сказала как бы между прочим Ольга. — На полу ведь неудобно, и дует из окна.

— А ты откуда знаешь, что дует из окна?

— До тебя у мамы был доцент, они тоже трахались на полу. Доцент жаловался маме, что после каждого визита к ней у него всегда начинается приступ радикулита. Перегородка между комнатами очень тонкая, я все равно все слышу. Теперь я не могу уснуть и жду, когда вы переберетесь на пол, а потом — когда вернетесь на тахту.

Он промолчал. Как вести разговоры об интимном с хоть и очень взрослой, но девочкой, он не знал и рассказал Татьяне об этом.

Теперь они с Татьяной занимались любовью только по субботам, потому что у Татьяны был выходной, а Ольга в субботу уходила в школу.

В субботу они не торопились. Они занимались этим перед завтраком, потом после завтрака, иногда у них до прихода Ольги получалось и по три раза. Он настолько привык к такому графику любви, что, уже уйдя от Татьяны, он к своим любовницам приезжал только в субботу утром, а когда женщина предпочитала встретиться в будни и вечером, он не мог перестроиться и не получал удовольствия вечером.

Заведующий сектором ЦК уже перешел в заместители министра, поставил визу на его заявлении, а он не мог прийти в отдел кадров без паспорта: несмотря на все усилия Татьяны, его проверяли два месяца. За это время он несколько раз снимал деньги со сберегательной книжки, чего раньше никогда не делал. Наконец он получил паспорт с московской пропиской, пришел в отдел кадров, и его направили в управление тракторной промышленности. Так он стал куратором Минского тракторного завода, который выпускал, кроме продукции для Советской армии, и совсем неплохие тракторы «Беларусь» для советского сельского хозяйства.

Теперь, когда он стал ее законным мужем и начал работать в министерстве, Татьяна решилась пригласить его на семейный обед. Они приехали на их старую квартиру, в которой он побывал двенадцатилетним мальчишкой.

Квартиру занимала младшая сестра Светлана, его ровесница. Она удачно, как считали Татьяна и Ольга, вышла замуж за австрийского бизнесмена. Австриец купил две двухкомнатных кооперативных квартиры, в одну отселил отца с матерью, в другую — Татьяну с Ольгой. Отец с матерью теперь жили в Бибирево, а Татьяна с Ольгой в конце Ленинского проспекта в 38 квартале, названий для кварталов не хватало, и им присваивали номера.

Бизнесмен понимал, что офис должен быть в центре. Вначале в бывшей генеральской квартире был офис и жилая комната, потом он расселил соседнюю коммунальную квартиру, предложив соседям три однокомнатные квартиры в Теплом Стане, и занял еще одну, четырехкомнатную квартиру.

Австриец, невысокий, сухопарый, старше своей жены лет на двадцать, расцеловался с Татьяной и Ольгой, похлопал его по плечу и предложил перед обедом выпить виски.

Светлана превратилась в ухоженную молодую женщину. Она внимательно осмотрела его и сразу же спросила:

— Мы с вами когда-нибудь встречались?

— Конечно. Я даже запомнил вашу клетчатую юбку из черных и красных клеток.

— Да, юбка была, — подтвердила Светлана. — Мне ее сшили из пледа, когда я ходила в четвертый класс. Но по школе я вас не помню. Вы учились в нашей или соседней школе?

— Я учился не в московской школе.

— Пойдем делать салаты, — предложила Татьяна Светлане.

Сестры ушли на кухню, и, хотя они говорили не очень громко, он слышал каждое их слово, потому что хотел слышать.

— Мне он не понравился, — говорила Светлана. — Загадочными хотят казаться только пошляки.

— Я думаю, он один раз соврал, а теперь не может признаться, — не согласилась Татьяна. — При нашей первой встрече он так хорошо рассказывал обо мне и моем любимом платье джерси, потом тебе из него юбку сделали, я поняла, что он в меня влюбился еще мальчишкой. Конечно, он у нас бывал, но почему-то не говорит с кем. Может быть, его мать была школьной уборщицей, она убирала и у нас в квартире, с ней иногда приходил мальчик, ее сын. Может быть, он стесняется признаться, что у него мать уборщица?