Последняя надежда. Шпионская сага. Книга 1 - Исраэль Левин Страница 36

Услышав шум в соседней комнате, я подошел к полуоткрытой двери. Ничего особенного: Альвенслебен перевернулся на другой бок, но продолжал спать. Мы отсиживаемся в Праге, поскольку «дядя пока еще не набрался сил», хотя и говорит, что чувствует себя вполне сносно. За последние несколько дней мы пару раз беседовали с ним по душам. Старикан очень беспокоился о семье, понимая, что я не освобожу их до окончания нашего путешествия по банкам. Несколько раз он просил меня отнестись к ним по-человечески. Я подтвердил, что ничего плохого с его домочадцами не случится, но, пока мы не закончим, они будут взаперти. Старик предлагал немедленно продолжить наше путешествие, но я не хотел рисковать.

Посоветовавшись с Рафи, я решил подождать еще пару дней. Времени у нас оставалось не так уж и много: в турагентстве знали, что хозяин уехал на две недели, а прошло уже десять дней. Но ничего, что-нибудь придумается. Значительно опаснее таскать человека по свету в таком состоянии. Если завтра здоровье старика не ухудшится, начну его раскручивать. Необходимо собрать коды всех счетов, а там попробую разобраться сам.

Вновь шорох из комнаты…

На этот раз Альвенслебен включил торшер и сел в кровати. Заметив, что я приоткрыл дверь и вопросительно смотрю на него, сказал тихо:

– Подойдите поближе.

Я опешил. Альвенслебен говорил на иврите, древнееврейском языке, и единственное место в мире, где этим языком пользуются, – Израиль! Хотя, может, я чего-то не знаю и на иврите изъясняются где-то еще?

– Подойдите, не бойтесь. Мне нужно с вами поговорить.

Я ожидал чего угодно, но чтобы нацист, подозреваемый в финансировании Аль-Каиды, заговорил на иврите – это уж слишком. Неужели произошла ошибка, и я взял своего?

– Никакой ошибки нет, – словно прочитав мои мысли, ответил «дядя». – Я – немец и потомок рыцаря Фридриха фон Альвенслебена – командора германского крыла ордена тамплиеров.

– Тамплиеры? – Височные области мозга, отвечающие за память, немедленно включились в работу. Многие с детства помнят образ храброго крестоносца в белом плаще с красным крестом, который убивал злодеев-сарацинов и защищал добрых христиан, посещавших Святую землю. А я увлекался историей и знал о храмовниках намного больше своих ровесников и педагогов.

Орден тамплиеров, или храмовников, сначала назывался Тайным Рыцарством Христовым и Храма Соломона и был создан в 1127 году девятью французскими рыцарями. Во главе ордена стоял известный французский дворянин Гуго де Пейн. Цель, поставленная перед орденом, – защищать паломников-христиан, приезжавших на Святую землю поклониться Храму Господню и другим святым местам. Все это случилось после Первого крестового похода, когда в Иерусалиме, захваченном христианами в 1095 году, было создано Латинское государство.

В действительности массовое паломничество началось в IV веке, задолго до Первого крестового похода, и еще в те годы стало неотъемлемой частью праведной жизни многих христиан. Каждый год тысячи странников пересекали Европу, направляясь к часовне Михаила Архангела в Италию, на могилу апостола Иакова в Испанию, в Бургундский монастырь, где хранились реликвии, связанные с жизнью Марии Магдалины, или же доходили до Рима, чтобы помолиться на могилах апостолов Петра и Павла. Однако высшей мечтой каждого христианина-паломника оставалась Святая земля, где находился дом Иисуса из Назарета, Его колыбель в Вифлееме, и самое главное место, где свершилось Его посмертное воскресение – Храм Святого Гроба Господня в Иерусалиме.

Нередко в деревнях выбирали самого лучшего представителя общины, наиболее выносливого парня, и на накопленные сообща средства посылали в Палестину. Считалось, что совершивший паломничество меняет к лучшему судьбу не только свою, но и всех своих близких. Многие таким оригинальным способом надеялись спасти душу. Тогда люди не боялись смерти, их значительно больше пугало, что за их души будет некому молиться. Учитывая продолжительность жизни в прошлые века, люди даже среднего по нашим меркам возраста часто оставались одинокими. Иногда паломничество к святым местам служило покаянием за прегрешения, что всемерно одобрялось церковью и проходило под ее покровительством. Монахи в некоторых монастырях расценивали путешествие на богомолье в Иерусалим высшим подъемом духовной жизни любого верующего христианина и освобождением от пут, которыми тот связан с суетным миром. А Святую землю и Иерусалим вообще считали преддверием загробной жизни.