Дом, в котором… Том 3. Пустые гнезда - Мариам Петросян Страница 36

– Что? Что вы сказали?

– Я сказал, зря вы думаете, что меня это не касается, – повторил сторож. – Вы ведь в архиве бывшего директора роетесь, если я не ошибаюсь?

Ральф подошел к сторожу, пристально в него всматриваясь.

– Не ошибаетесь, – сказал он.

Сторож извлек из кармана рубашки белую трубку с обглоданным мундштуком. Прикусил мундштук, выпрямился и снял фуражку.

– Возможно, я мог бы помочь вам в этом деле.

Господи, подумал Ральф. Как он всегда любил драматичные сцены. Вот сейчас мне следовало рухнуть в обморок от потрясения. А я даже не ахнул. Как-то некрасиво с моей стороны.

– Да, – сказал он вслух. – Пожалуй, вы тот человек, который мне нужен.

Сторож обиделся.

– Можно было по крайней мере порадоваться такому везению, – сказал он, указывая трубкой на ряды ящиков. – Здесь работы не на одну ночь.

– Это шок, – объяснил Ральф. – Я в шоке. Я просто не нахожу слов.

Слова он как раз нашел те, что следовало. Сторож немедленно вскочил и заключил его в объятия. Ральф покорно снес этот натиск и в свою очередь похлопал бывшего директора по спине.

Тот отстранил его, изучая:

– Ну! Как ты, мальчик? – и снова обнял.

По-отечески, как думал он сам. По-гномьи, думалось

Ральфу, чей подбородок уткнулся в макушку Старика, как все его называли. Старик мял его, тряси ощупывал, пока не устал. Отпустив, сел отдышаться и вновь предложил свою помощь.

Ральф задвинул на место последний ящик.

– Я искал упоминания об исключенных, – сказал он. – О тех, кого забирали незадолго до выпуска. У них еще проявлялась иногда странная болезнь. Болезнь Потерявшихся, помните?

Старик задумался, сдвинув кустистые брови.

– Болезнь Потерявшихся, – пробормотал он. – Это не здесь. Это надо порыться в лазаретных архивах. Не такое уж частое явление, но бывало, бывало…

– А другие явления подобного рода случались?

Старик опять погрузился в размышления.

– Всякое бывало, – сказал он наконец. – Разное… Трудно сказать наверняка.

Ральф испытал глубокое разочарование. Мечтая о чуде, иногда рискуешь получить его, оставшись при этом ни с чем. На что ему сдался старый клоун? Он и в лучшие времена не видел ничего дальше своего носа.

Словно подтверждая его опасения, Старик пренебрежительно махнул рукой на архив.

– Там нет того, что тебя интересует, – заверил он. – Все здесь, хранится вот в этом месте, – он постучал себя по лбу. – Кладезь информации тут, а там просто никчемные бумажки.

С этими словами он схватил Ральфа под руку и потащил к выходу:

– Идем! Я расскажу тебе все, что помню, а помню я все!

Устрашенный этим обещанием, Ральф плелся за Стариком, а тот, не переставая говорить, щелкал выключателями, погружая библиотеку в темноту.

– Понимаешь… сегодня, увидев тебя, я подумал – надо открыться! Меня словно ударило! Надо, надо открыться, подумал я…

Комнатка сторожа – первая от лестницы – оказалась крохотной каморкой, битком набитой разномастной мебелью, подшивками старых журналов и часами. Часы занимали все пространство на стенах целиком, так что Ральфу даже показалось, что стены обклеены стеклянными бляшками вместо обоев, и, только присмотревшись, он понял свою ошибку. Это были часы. В основном настенные. Но среди них попадались и наручные, и даже будильники. Он замер, потрясенно рассматривая окружившие его со всех сторон циферблаты. Ни одни часы не шли. Стрелки показывали разное время, у многих часов они вообще отсутствовали.

Отчего-то Ральфу вспомнилась бесконечная зимняя ночь, когда часы не желали отсчитывать время, а это было одним из воспоминаний, к которым он не любил возвращаться.

Старик стоял рядом, наслаждаясь его реакцией.

– Впечатляет, да? Я собирал их пятнадцать лет. Кое-что, конечно, не сохранилось, а какую-то часть здесь просто не удалось разместить. У меня под кроватью еще две коробки, и обе набиты битком.

Он повесил фуражку на дверь и, бочком протиснувшись между столом и диваном, потопал вглубь комнаты. Нагнувшись, зашарил в темном углу.

Ральф испугался, что сейчас ему предъявят невыставленные экземпляры испорченных часов, но когда Старик выпрямился, в руках у него была бутылка.

– Кто-то однажды заметил, что срок работы часов – любых часов – в Доме на удивление короток, – сказал он, обтирая бутыль подозрительного вида тряпкой. – Это и послужило толчком. Сначала я собирал только настенные. Те, что вешали в столовой и в классах. Другой на моем месте просто перестал бы их вешать, но я заинтересовался. Появился своего рода азарт…

Он торжественно водрузил бутылку на стол и полюбовался ею.

– Ведь никаких следов специальной порчи мы, как правило, не находили. Позже я сообразил, что существуют и наручные часы, и попросил уборщиц доставлять мне любые экземпляры, какие им попадутся в мусоре. Там уже не приходилось сомневаться в том, что их кто-то ломал. Растирал в порошок. Коллекция сразу разрослась. Через какое-то время я перестал брать совсем разбитые…

Ральф попытался рассмотреть этикетку на бутылке, но Старик погасил свет и включил слабенькую настольную лампу.

– Так лучше? Вообще-то посторонних коллекция слегка напрягает.

– Да, так лучше, – согласился Ральф. – Она действительно напрягает. Уж очень блестит.

– А я привык. Все дело в привычке. Мне без них даже неуютно.

Старик вручил Ральфу стакан и придвинул табурет, сам примостившись на застеленном пледом диванчике. В стакане оказалось вино.

– А что вы, собственно говоря, здесь делаете? – поинтересовался Ральф.

Вопрос прозвучал невежливо, но Старик, ждавший его давно, не обратил на это внимания. Он подался вперед, сжимая в горсти незажженную трубку.

– Наблюдаю. Отслеживаю развитие событий. В свое время я, сказать по правде, многое упустил.

«Практически все, что можно было упустить, – подумал Ральф. – Упустил, сидя в директорском кресле. А теперь надеешься за чем-то уследить из сторожевой будки».

– Решил проверить кое-какие теории, – Старик опрокинул в себя почти все содержимое стакана. – Та история продолжает меня мучить. Года два назад я понял, что должен вернуться. И вот – я здесь!

Прозвучало это так пафосно, что Ральф поморщился. Он знал, что следует быть терпимым, но Старик раздражал все сильнее. Его самомнение, самодовольство, дурацкая коллекция часов… у Ральфа и без того выдался нелегкий день.

– И многое вам отсюда доступно? – не удержался он. – Из этой комнаты и со сторожевого поста?

– Больше, чем ты думаешь, – таинственно обронил бывший директор.