Плюс один - Тони Джордан Страница 36

Джемма натянуто улыбается:

– Свежие газеты недаром так называют. Крайне маловероятно, что они чем-нибудь заражены.

Карла – грузная женщина в розовом вязаном костюме и маленьких прямоугольных очках. Светлые волосы взбиты в пышную пену. Кивнув каждому из присутствующих, она своими пухлыми, розовыми, вымытыми до блеска руками достает из сумочки пузырек с дезинфицирующим средством и комок ваты. Протирает стул.

Остается Гари. Высокий, смуглый, с редеющими волосами. В очках, слишком круглых для его пухлого лица. В джинсах, мятой футболке и кроссовках. На вид ему под сорок, но он совсем не в форме. Видимо, Гари рассеян, потому что не взял с собой никаких подручных средств. Поэтому садится на ладони.

Отлично. Помешанные на гигиене. Я и целая комната психов.

– Приветствую всех, – начинает Франсина. – Сегодня у нас ознакомительное занятие. Мы должны научиться не стесняться друг друга. Поделиться трудностями, с которыми приходится сталкиваться, полезными советами и рекомендациями.

Закончив обрабатывать стул, Карла садится и тут же поднимает руку.

– Да, Карла?

Та поворачивается к Гари:

– Касаться стула кожей рук очень опасно. Бактерии заползают на ладони, поднимаются по руке вверх и проникают в мозг.

Гари подскакивает, точно его стул вдруг загорелся, и трясет посиневшими руками. Он несколько раз кивает Карле – то ли из уважения как к большему психу, чем он, то ли из негодования. Затем встает позади стула свесив голову. Остальные поеживаются на своих местах. Люди разного возраста, пола, привычек, но все страдают одним психозом. И кажется, их даже внешне что-то объединяет – они как члены рок-группы. Группа «Микробофобы».

Дарья поднимает руку. Франсина одобрительно улыбается:

– Дарья. Спасибо за инициативу.

– В Престоне есть один потрясающий магазинчик, где продаются металлические щипцы с резиновыми наконечниками. Ну вы знаете… их можно положить в герметичный пакет, достав прямо из посудомоечной машины, и носить с собой весь день. Я использую их для картофельных чипсов, открываю ими двери, пожимаю руки! У меня всегда с собой не меньше трех штук. – Она достает из сумки демонстрационный экземпляр, заключенный в герметичный пакет.

– Спасибо, что поделились с нами, Дарья, – встревает Франсина. – Уважаю вашу смелость – вы заговорили первой. Но я имела в виду советы и рекомендации, которые помогут нам справиться с нашей проблемой. Однако всё равно спасибо.

Джемма поднимает руку:

– Я недавно узнала, что при помощи большой штопальной иглы можно продеть в яблоко нитку и держать его под струей кипятка, а потом подвесить в дверном проеме, и когда будешь готова его съесть, это можно сделать без помощи рук!

Не успевает Джемма договорить, как Дарья снова поднимает руку:

– А я открываю двери, обернув пальцы рукавом. А краны научилась поворачивать локтем.

– Еще раз спасибо, Джемма и Дарья, за эти полезные советы. Я тоже дам вам один совет: попробуйте носить на запястье тугую резинку. Каждый раз, когда ваша мания даст о себе знать, дергайте за нее. Это называется отрицательным подкреплением.

Дарья морщит нос и косится на Джемму:

– А я умею спускать воду в унитазе ногой. – Теперь даже Франсина не может скрыть удивления. – Не так уж сложно, – добавляет Дарья, – если потренироваться.

Возвращаюсь домой совсем без сил. Шеймус кормит меня спагетти, в которых слишком много чили, и не устает твердить о том, какая я замечательная и смелая. Мне же удается проглотить лишь 30 макаронинок. После ужина мы занимаемся любовью – чем больше практики в этом деле, как и в любом другом, тем лучше получается. В руках Шеймуса мое тело становится мягким и податливым, как глина. Когда он посасывает мои соски, груди становятся полнее и тяжелее и сладко болят, отчего у меня перехватывает дыхание. Во время занятий любовью мое тело звенит, словно сосуд, внезапно и необратимо осознавая свою пустоту.

Потом он опускает голову в углубление на моем плече, созданное специально для этого.

– Скажи-ка, – говорю я.

– Что?

– Ты с детства мечтал работать в кинотеатре?

Он смеется:

– Мальчишкой я мечтал совсем не об этом. А потом увлекся футболом, сёрфингом… Тусовался с ребятами. И до сих пор так. Кино я люблю. На работу не жалуюсь. Мои сослуживцы – отличные ребята. Потом иду домой.

– У тебя сестра и трое братьев. Каково было расти в такой шумной компании?

– Шумной? Это было похоже на сумасшедший дом. Четверо диких ребят и одна больная маленькая девочка, плюс двое родителей, которые вечно заняты.

– По мне так весело.

– Это было полным безумием. Вот тебе пример: мы играли в игру «синюшный пьяница». Обычная карточная игра в пьяницу, только победитель должен был ударить проигравшего братца до синяка.

– Ничего себе. Закон улиц.

– Именно. Правило номер один в нашем доме: никогда не оставляй тарелку без присмотра. Если брат съест твой ужин, останешься голодным до утра.

– И много тебе выпало синяков и голодных ночей?

Он снова смеется, и смех отдается в моей груди.

– Мне повезло. В детстве я обожал комиксы про Супермена. И один раз спрыгнул с крыши, обернувшись простыней вместо плаща.

Мои пальцы в его волосах сжимаются.

– Ушибся?

– Легкое сотрясение, сломанная рука. Но это событие изменило всю мою жизнь. Гипс стал для меня броней. Я вдруг превратился в короля улицы. Там были ребята, которые цеплялись к Кайли. После того как я сломал руку, никто ее больше не трогал.

Я вижу маленького Шеймуса как наяву: вот он стоит слева от кровати. Ему четыре года. Светлые волосы, честные глаза. Правая рука в гипсе, под глазом синяк после драки. Мальчик рискует всем, чтобы спасти сестру. Он был супергероем еще до того, как встретил меня.

Шеймус засыпает на моем плече. Я обнимаю его, а услышав о падении с крыши, прижимаю к себе крепче. Когда Никола был совсем маленьким, его брат Дане погиб. Упал с лошади. Никола всегда винил в смерти брата себя, и, может, в этом была доля истины. Может, он разозлил лошадь, и та испугалась и попятилась. Никола так и не оправился после смерти брата. Вечно повторял, что именно Дане был самым талантливым ребенком в их семье и что сам он всю жизнь работал для того, чтобы родителям эта утрата не казалась такой тяжелой.

Новый проект был исключительно важным для Николы, можно сказать, кульминационным в его жизни. Он купил участок земли на Лонг-Айленде и назвал его Уорденклифф. Нанял архитектора, чтобы тот построил гигантскую восьмиугольную башню из дерева высотой почти 200 футов с колодцем из кирпича глубиной 120 футов и куполом из меди диаметром 100 футов, напоминающим колпак великана. Стоимость проекта была астрономической, но Николу это не смущало. За ним стояли деньги и покровительство Моргана. Всё должно было получиться.