Скользящие в рай - Дмитрий Поляков Страница 36

– Я политикой не занимаюсь.

– Ничего, она как-нибудь сама, – задумчиво вставляет Скваронский.

– Да-а, – восклицает Гусь, – ну вы тут и спелись вообще! Однако наверху тоже не дураки сидят. Нам в милиции, между прочим, дополнительные боекомплекты не выдавали, а это верный знак, что все под контролем.

– Ничего, – ворчит Линьков, – получите еще.

В разговор встревает сильно осоловевший Кизюк, который хоть и старается уловить смысл происходящего, но поймать в состоянии уже лишь отдельные фразы и междометия.

– А вот жена одного моего сильно выпивающего приятеля зарабатывает на его пьянстве – абсолютно честно!

– Да ну!

– Вот тебе ну. Слушай. Живут они врозь. Час езды. Что ни выходной, у него идея, после как с ребятами уже нагрузился: а не навестить ли жену? Ну, хорошо. Накупит продуктов, в такси – и к ней. Жена с порога ему: опять пьяный? У него, конечно, моча в голову. Ах ты, сука! Сумками в нее – шварк! прыг в такси – и назад. По дороге, пока едет, его помаленьку укачивает, он и забывает, где был, чего делал. А дома – друзья. Через пару кружек – опять: поеду-ка я к жене! Хвать такси, пару сумок, час лету. В дверь – дзынь. Жена: чего пьяный такой? Он ей сумки в рожу, в такси – и домой. По дороге опять все забывает, пару пива – и назад… Так и мотается, раздолбай, всю субботу – туда-сюда, туда-сюда. В прошлые выходные четыре раза гонял! Жена уж и не знает, куда жратву девать: четыре кило капусты, четыре томатов, четыре пива… Ей этого на неделю – за глаза! И не ворованное. Само приехало.

Мы добродушно ржем, зная, что Кизюк, самодостаточный в своем образе настолько, что ему не нужно ничего сочинять, всегда рассказывает о себе.

– С тобой такого не бывало? – непонятно над чем иронизирует Кизюк, обращаясь почему-то к Цветкову, и с вызовом добавляет: – Или ты не пьешь?

– Я, – говорит Цветков, – пью. Но мало. Контролирую себя.

– К-как – контролирую?

– Ну вот, например, в компании всегда сажусь возле самой некрасивой тетки. Вижу, нравиться начинает – значит, все, доза.

Опять смех. Дым от курева не выветривается. Артисты за бильярдом наконец пришли к общему мнению, что «Король Лир» – лишь бледная эманация нашего «Аленького цветочка», и теперь исчерпанно скучают.

По телевизору передают спортивные новости. Потом идет реклама водки, продуктов, лекарств, надувных бассейнов. Потом известный артист долго рассказывает, как он не хотел роли, как его уговаривали, как роль принесла ему славу. Потом выступает мим.

Над стойкой в растрепанной седине вырастает голова Марленыча и елейным голоском обращается к Кизюку:

– Антоша, давай я тебе рыбки солененькой принесу. У меня таранька.

– Не надо, рук потом не отмоешь. Я и без нее уже насвинячился.

– Эх, Антоша, – качает головой Марленыч, – непорядок это. Какое же пиво без рыбки? Уж если свинячиться, то по-человечески.

– Ему бы не рыбки, а баиньки, – вздыхает Назар.

– Спокуха. Я на задании, – отмахивается Кизюк и щелкает пальцами в направлении Марленыча. – Ладно, давай свою рыбку.

В дверях появляется девушка. Она словно материализуется из фонарной полутьмы. У нее отрешенный, если не сказать потерянный, вид. Лицо – с той неуловимой сосредоточенностью в чертах, которая придает глубину и особенную притягательность для мужчин. Лицо кажется мне знакомым, но я не могу вспомнить, где я ее видел. Девушка обегает взглядом сидящих в баре. На мгновение наши глаза встречаются. Я пытаюсь удержать ее взгляд, но нет, девушка не обратила на меня внимания. Она быстро покидает бар, не найдя здесь ничего для себя интересного, и теперь я вижу ее за окном. Мне хочется, чтобы она обернулась. Если она обернется, я пойду за ней. Ее легкая фигурка, схваченная белым открытым платьем, медленно удаляется в глубь пустынного переулка, окрашенного неподвижным светом фонарей. Неожиданно девушка начинает танцевать, мелко перебирая ногами, раскинув в стороны руки, – и постепенно исчезает в темноте. Меня охватывает отчаяние.

Минуту я сижу, прислушиваясь к нарастающему гулу крови в руках. Затем, не приняв никакого решения, выхожу наружу. Закуриваю. Глубоко вбираю в легкие дым. И внезапно, отбросив сигарету, бегу туда, где она только что была.