От Рима до Сицилии. Прогулки по Южной Италии - Генри Воллам Мортон Страница 36

3

В жаркие весенние дни я исходил морское побережье и никак не мог понять, какой город мне нравится больше. У них было семейное сходство: все ослепительно белые, рядом с самым синим из морей. Одни стояли на песке, другие, такие как Полижнано-а-Маре, — на скалах. У всех имеются рыбачьи гавани, и в каждом городе есть собор, построенный то ли при норманнах, то ли при Гогенштауфенах. Свой выбор остановил на Молфетте и Трани, косясь одним глазом на Джовинаццо.

Молфетта — один из самых оживленных рыбачьих городов. Здесь есть старинный собор. Сотни разноцветных лодок, названные в честь какого-то святого, стоят в тени этого благородного здания. Многие лодки — обычные, весельные, с двумя большими ацетиленовыми лампами для ночной рыбалки. Один рыбак сказал мне, что он только что вернулся с побережья Югославии, где поймал самого большого осьминога в жизни. Я спросил, как он ловит осьминогов. Он пошел к своей лодке и вернулся с трезубцем, рукоять которого была подлиннее, чем у Нептуна, в остальном он был таким же. Таким орудием здесь пользуются со времен античности.

Вид из гавани великолепен. Даже сейчас не могу решить, лучше ли он, чем в Трани! В конце причала в море лежат огромные каменные глыбы. Они сдерживают сильные зимние ветра. Между глыбами образовались пруды. В них плещутся мальчишки, ловят в водорослях крабов и креветок. На заднем плане поднимаются две башни собора, белые, точно мел. За собором раскинулся лабиринт улиц старого города. Дома отражаются в маленьких горных прудах. Церковь освятили примерно в 1150 году, когда еще был жив Роджер II. Короли и рыцари, участвовавшие во 2-м крестовом походе, высаживались в апулийских портах. Когда несчастливый французский король Людовик VII возвращался домой, горюя о неудачном крестовом походе, его поджидало еще большее унижение: его едва не схватили пираты. Освободил его сицилийский адмирал. Он подплыл к бухте Золотой Рог, выпустил стрелы с серебряными наконечниками и доставил спасенного короля в Палермо.

Я всегда ходил в Трани (10 миль) с чувством приятного предвкушения. Этот город чуть меньше Молфетты. Как и все прибрежные города Адриатики, он ведет двойную жизнь — древней рыбачьей деревни и современного продолжения — города легкой промышленности. Эта деятельность появилась здесь около двадцати пяти лет назад. В Трани, однако, один из видов производства известен с древних времен. Трани — центр винной торговли на юге Италии. Собор стоит рядом со старой гаванью, стены большой величественной площади омывают морские волны. В наши дни редко увидишь в городе такое большое пустое пространство. Я вдоволь налюбовался элегантной архитектурой этой красивой церкви. На этот раз мне не мешали туристские автобусы и автомобили.

С другой стороны бухты раскинулся приятный парк. В тени падубов и пальм играют дети, а садовники поливают из шлангов клумбы с желтыми и красными каннами. Здесь я увидел цветочные часы. Стрелки перемещаются с помощью часового механизма или электрического устройства, вкопанного в землю. Я предпочитаю солнечные часы, но, увидев, что цветочные работают исправно, и это в публичном месте, где так много маленьких мальчиков, снова подивился цивилизованному поведению юных итальянцев.

Еще я обратил внимание на то, что местные жители очень интересуются предсказанием судьбы, даже если им ответит механический оракул. В парке был автомат, который, словно пифия, выдавал за монету безапелляционный ответ. Машина эта внешне походила на большие весы. За полученную от меня монету машина предостерегла меня от темной женщины, посоветовала поехать в Америку, а закончила такими словами: «Вы скоро окажетесь в необычной ситуации». Пророчество немедленно свершилось. Возле автомата дружески беседовали двое мужчин. Один из них стоял, повернувшись ко мне спиной. Читая свой листок, я поднял глаза и увидел, что мужчина завел за спину руки и сделал жест против дурного глаза. Мне это и в самом деле показалось необычным. Никогда еще я не видел, чтобы кто-то воспринимал это суеверие так серьезно. Большой и четвертый палец его правой руки указывали в землю. Я обошел эту пару, чтобы посмотреть на собеседника суеверного человека, однако не прочел на его лице никакого злого умысла. Напротив, он показался мне весьма приятным человеком. Если бы кто-то спросил моего мнения, то, скорее, я заподозрил бы как злонамеренного именно того человека, который сделал этот жест. Однако дурной глаз — странное явление, и даже твой лучший друг не скажет об этом, если он у тебя есть. Говорят, дурной глаз был у папы Пия IX. Я читал, что иногда те, кто подходили к нему за благословением и преклоняли колено, потихоньку делали этот жест.

Маленький порт Трани имеет форму полукруга. Он напоминает бухту Палермо. Там, где ожидаешь увидеть маяк, высится красивый и одинокий собор. Вся сцена напоминает изящную модель в витрине туристского агентства. Рассказ о соборе смахивает на фантастику. Сооружение состоит из трех церквей, помещающихся одна над другой. Этот привлекательный духовный сэндвич появился в римские времена вместе с захоронением или катакомбами, которые христиане того времени связывали со святым Левкием. [21]В VI столетии был построен красивый собор, его посвятили Богоматери, но при этом не разрушили стоявшую внизу романскую церковь. Теперь она стала криптой для здания, бывшего собором Трани почти четыре века. Потом начались крестовые походы. Лучшие и худшие люди Европы проходили через порты Адриатики по пути в Святую Землю. В это время в Трани явился молодой грек-пилигрим. Он нес тяжелый крест и распевал «Купе Eleison». Звали этого молодого человека Никола. Он произвел сильное впечатление на современников, поскольку со времени его смерти в 1094 году прошло пять лет, и папа Урбан II его канонизировал. Люди города Трани приняли Николу Пеллегрино как своего святого покровителя и отказались от прежнего святого, Левкия, после чего построили над старым собором еще один. Деньги собирали с населения, вероятно поэтому строительство так долго не могли закончить. Здание нынешней церкви начали в год смерти пилигрима — 1094-й, но через сто лет работа все еще не была сделана. Результат все же вышел отличный: теперь мы видим красивую норманнскую церковь, стоящую над византийской предшественницей, а ниже — крошечные римские катакомбы.

Отличительной чертой собора Трани являются красивые бронзовые двери, примерно шестнадцати футов в высоту и десяти футов в ширину. Это чудо Южной Италии появилось в 1179 году. В то время у власти находились Вильгельм II Добрый и его английская супруга. Еще не был поражен стрелой в Нью-Форесте Вильгельм Рыжий. С полудня и до заката, на протяжении девятисот лет, бронзовые двери согревало жаркое солнце, и сейчас они сделались зелеными, словно поле ирландского клевера. Быть может, они не такие элегантные, как византийские, виденные мной в пещерной церкви Святого Ангела. Они грубее, массивнее, но барельефы на тридцати двух панелях выглядят более живыми. Как жаль, что мы мало знаем о создателе этих дверей. Известно лишь, что звали его Баризано да Трани, что он — автор дверей собора Равелло и боковых дверей собора Монреале близ Палермо. Интересно было бы узнать, где он выучился изготовлять такие массивные изложницы, и он ли либо кто другой задумал эти тридцать две панели со святыми. Они здесь и сидят, и стоят, и едут верхом. Много тут и других сюжетов. Моделью для святого Георгия с копьем в руке несомненно послужил какой-то норманнский барон, а фигура святого Юстаса (выезжающего на охоту со своими любимыми гончими) была, должно быть, знакома людям, жившим в мирные дни правления доброго короля Вильгельма. Тяжелый каркас двери украшен затейливыми узорами и медальонами, в каждом из них имеется изображение животного или птицы. Одно мне особенно понравилось: мчащийся во весь опор кентавр выпускает позади себя стрелу.